Иркутский юридический институт (филиал)
Академии Генеральной прокуратуры
Российской Федерации
Л. Г. Рябова
Культура публичного выступления в суде
Фондовая лекция
Иркутск, 2017
УДК 8 : 340
Р 98
Печатается по решению Редакционно-издательского совета Иркутского юридического института (филиала) Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации. Протокол № 11 от 28 сентября 2017 года.
Рецензенты:
Горбунова Л. И. – профессор кафедры русского языка
и общего языкознания Иркутского государственного университета,
доктор филологических наук, профессор,
Лавдаренко Л. И. − доцент кафедры организации и методики уголовного
преследования Иркутского юридического института (филиала)
Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации,
кандидат юридических наук, доцент.
Р 98
Рябова, Л. Г. Культура публичного выступления в суде : фондовая
лекция / Л. Г. Рябова. – Иркутск : Иркутский юридический институт (филиал) Акад. Ген. прокуратуры Рос. Федерации, 2017. – 55 с.
Судебная риторика представляет собой особое искусство в сфере
профессиональной деятельности юриста.
В предлагаемой работе рассматриваются языковые и риторические
особенности текстов выступления государственных обвинителей в прениях – в нормативном, стилистическом и композиционном аспектах.
Работа выполнена на современном языковом материале.
Лекция адресована практикующим юристам, а также студентам юридических вузов и факультетов для изучения достоинств и недостатков устной публичной речи в суде.
УДК 8 : 340
© Академия Генеральной прокуратуры
Российской Федерации, 2017
© Рябова Л. Г., 2017
Содержание
Предисловие ................................................................................................................. 4
Введение......................................................................................................................... 6
Достоинства и недостатки речи государственного обвинителя.......... 7
Вопрос 1 Государственный обвинитель как языковая личность.
Речевой портрет юриста ........................................................................................................8
Вопрос 2 Адресаты речи государственного обвинителя.................................15
Вопрос 3
Структура
речи
государственного
обвинителя,
выступающего в прениях: организация начала и конца текста ...................21
Вопрос 4 Структура речи государственного обвинителя: композиция
основного текста .....................................................................................................................29
Вопрос 5 Языково-стилистические способы передачи показаний
в речи гособвинителя ...........................................................................................................37
Вопрос 6 Частные приёмы, обеспечивающие действенность речи:
обращение и контактные реплики ...............................................................................42
Вопрос 7 Лексические ошибки в речи гособвинителя: тавтология,
плеоназм, стилистически окрашенная лексика ....................................................43
Вопрос 7 Орфоэпические и грамматические ошибки в речи
гособвинителя ..........................................................................................................................45
Заключение .................................................................................................................48
Литература ..................................................................................................................49
3
Предисловие
Теория и практика судебной риторики имеет древнейшую историю,
представленную как античными, так и более поздними судебными ораторами разных стран, традиций и направлений.
Что касается отечественного судебного красноречия, то наивысшего
уровня оно достигло, как известно, в веке. При всех достоинствах ораторских выступлений того периода следует признать, что обучение современных судебных ораторов, особенно государственных обвинителей, на
речевом материале позапрошлого века малоэффективно и даже может дезориентировать сегодняшнего юриста.
Дело не только в изменении законодательства. Изменился сам язык,
изменились нормы речевого поведения. Кроме того, отметим, что благодаря славе судебных ораторов века сложилась традиция представлять
в качестве образца ораторские выступления адвокатов1. Пособия, призванные показать языковые особенности речи современных государственных
обвинителей, достаточно редки.
Предлагаемая лекция разработана на материале текстов речей государственных обвинителей начала века. Тексты относятся к разным
территориям сибирского региона. Их авторы имеют разный опыт выступлений в судебных прениях, поэтому обвинительный дискурс в отношении
речевого и ораторского мастерства представлен в широком диапазоне: мы
имеем возможность показать на конкретных примерах как речевое мастерство судебного оратора, так и, напротив, неудачи, ошибки.
По этическим соображениям мы опускаем фамилии судебных ораторов, в тесте лекции также изменены фамилии, имена, отчества, географические названия и даты, встречающиеся в материалах.
Основой данной лекции послужил текст монографии автора2, а также
разработки отдельных аспектов проблемы, выполненные при кафедре общегуманитарных и социально-экономических дисциплин ИЮИ студентами 1-2 курсов на материале текстов речей государственных обвинителей,
включѐнных в указанную монографию:
Агаркова Н. Н. Сигналы субъективной ораторской рефлексии в речи
государственного обвинителя.
Анпилогова Е. Е. Ориентация речи государственного обвинителя на
подсудимого.
Радов В. В. , Козулина Д. В. Речевые приѐмы поддержания логичности в речи государственного обвинителя по многоэпизодному делу.
Плиткина К. В. Противодействие процессуальных противников: речь
государственного обвинителя, ориентированная на защитника.
1
2
См., например: Судебные речи известных русских юристов : сборник. М., 2010.
См.: Рябова Л. Г. Публичная речь государственного обвинителя в суде. Иркутск,
2013.
4
Попова Н. О. Использование стилистически сниженных элементов в
речи гособвинителей.
Романова Е. Р., Морозов М. А., Шмакова А. А. Специфика речевой
деятельности государственного обвинителя в суде присяжных.
Тапхаров А. С. Речевые просчѐты государственного обвинителя:
ложный пафос.
Черных М. С. Дискурсивные особенности речи государственного обвинителя, обращѐнной к подсудимому.
Юрьева С. В. Возможности высказывания от первого лица в речи государственного обвинителя.
Янькова Ю. А. Риторический вопрос в речи государственного обвинителя3.
3
Публикации студентов см. в списке литературы.
5
Введение
Язык, речь являются первоэлементом, формой воплощения мысли.
Принципиальное внимание к форме подачи сообщения уделяли уже судебные ораторы Древней Греции и Древнего Рима. Именно тогда сложилось два основных направления в искусстве убеждения: одни ораторы
внушали веру в справедливое и несправедливое (софисты), другие сообщали знание о том, что справедливо, а что нет (Сократ и его последователи)4.
Современный судебный оратор, выступая с речью убеждающей, выстраивая систему доказательств, должен также учитывать эстетический аспект восприятия. В частности, правильность и благозвучие речи, дикция,
тембр и высота голоса − этими показателями пренебрегать не следует,
прежде всего потому, что внешние характеристики речи способствуют
созданию определѐнного образа судебного оратора.
Общее впечатление, которое производит судебный оратор, особое
значение имеет в суде присяжных, т. е. в ситуации, когда слушатель слабо
ориентируется в профессиональных тонкостях судопроизводства. Известно, что введение суда присяжных в последний период поначалу привело к
тому, что грамотные гособвинители проигрывали дела в суде присяжных
при полной доказательной базе, поскольку не владели ораторскими приѐмами ведения разговора с непрофессиональным слушателем.
Отрадно сообщить, что со временем ситуация изменилась, гособвинители наработали опыт выступлений подобного рода и демонстрируют
успешное обвинительное красноречие.
Важно также отметить, что в России традиционно складывался и ко
второй половине ХIХ в. сложился определѐнный тип русского обвинителя:
. «Основные черты слагавшегося русского типа обвинителя были – за исключением редких, но печальных уклонений в область бездушной риторики – спокойствие, отсутствие личного озлобления против подсудимого,
опрятность приѐмов обвинения, чуждая к возбуждению страстей и искажению данных дела, и, наконец, что весьма важно, полное отсутствие лицедейства в голосе, в жесте и в способе держать себя на суде»5.
Высокая нравственность, психологизм речи, самостоятельность
мышления, естественная манера поведения − сегодня эти черты так же
свойственны опытным государственным обвинителям, как и обвинителям
прошлого.
Большую роль в создании судебной стилистики играет национальный характер и сам национальный язык. В своѐ время на развитие судебного красноречия оказала великая русская литература. ХХ век сформиро4
5
См.: Михальская А. К. Русский Сократ. М., 1996. С. 16.
Кони А. Ф. Приѐмы и задачи прокуратуры. Избранные труды и речи. Тула, 2000.
С. 110.
6
вал иную стилистику обвинительной речи, близкую к официальноделовой, книжно-письменной, узкопрофессиональной. До настоящего времени среди профессионалов существует точка зрения, согласно которой
государственный обвинитель должен стремиться к предельной точности и
беспристрастности, не прибегая ни к каким способом эмоционального или
какого бы ни было другого воздействия на слушателей (присяжных), поскольку воздействие лишает речь объективности и делает еѐ средством манипуляции.
Справедливости ради отметим, что такой вопрос существует и решение его не однозначно. Скажем только, что язык и речь постоянно меняются с развитием общества и государства. Язык − это зеркало, в котором отражается сама жизнь, еѐ обычаи, законы, ценности. Только практика профессионального судебного общения приведѐт к формированию новой судебной стилистики. Подчеркнѐм эту мысль: своеобразие теории и практики судебного красноречия заключается в том, что вначале возникает практика, опыт профессионалов, а затем прописываются теоретические положения судебной риторики.
Попытаемся обобщить имеющийся практический материал.
Достоинства и недостатки речи государственного обвинителя
Мы рассматриваем вопрос о культуре речи государственного обвинителя. Однако прежде чем мы перейдѐм к перечислению конкретных речевых моментов, над которыми следует работать, обратим внимание на
самогó говорящего: каков он, судебный оратор, с каким багажом приходит
к своей миссии. Многие ораторы прошлого обращают внимание именно на
этот аспект ораторской подготовки: какая перед нами личность. «Заговори,
чтоб я тебя увидел» − эта известная фраза принадлежит Сократу. Позже
англичанин Сэмюэль Батлер сформулировал похожую мысль применительно к искусству убеждения: «Нас убеждают не аргументы, которые
можно проанализировать, а тон и темперамент, манера речи, то есть сам
человек»6.
Начинающий, неопытный оратор, создавая текст речи, как правило,
ищет опору в образцовых текстах, заимствует «подходящие» контексты из
Интернета. Этот путь не приведѐт его к успеху.
В центре современной науки о языке стоит языковая личность, иначе
говоря, человек говорящий, и продукт его речевой деятельности (текст,
речь, выступление) напрямую зависит от особенностей данной личности.
6
URL: http://www.orator.biz/library/tina/chudo-golos/ (23.06.2017).
7
Вопрос 1
Государственный обвинитель как языковая личность.
Речевой портрет юриста
Под языковой личностью понимают «совокупность способностей и
характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов)»7. В речевом поведении личности сокрыты
цели, мотивы говорящего, способы реализации намерений, особенности
воспитания, жизненный опыт, речевое окружение – фактически все характеристики.
Речь успешного оратора не формируется автоматически, сама собой.
Конечно, воспитание, образование, чтение, общение формируют наш речевой портрет. Однако наступает момент, когда носитель языка должен начать управлять этим процессом сам. «Профессии повышенной речевой ответственности» требуют такого самоконтроля, когда в речи случайного
слова не появится, когда внутренняя, подспудная работа языкового сознания не будет видна со стороны. Культура вообще − а культура речи, в частности, − это разговор о деталях, нюансах, тонкостях. Если в бытовом
общении возможна определѐнная небрежность, то в профессиональном
ораторском выступлении она исключена. Если мы со стороны наблюдаем
точную, результативную, действенную профессиональную речь, за этим
стоит большой труд. Лѐгкость − это иллюзия.
Для того чтобы вырастить в себе языковую личность определѐнного
типа (судебного оратора, государственного обвинителя), необходимо для
начала эту задачу поставить. Затем сформулировать перечень характеристик: какими признаками должна обладать данная языковая личность. И
целенаправленно идти намеченным путѐм.
Попытаемся выстроить модель речевого портрета государственного
обвинителя, т. е. показать, какие личностные и профессиональные характеристики обязательно должны проявить себя сквозь языковые и речевые
особенности его выступления.
Рассмотрим, какие черты входят в профессиональный портрет прокурорского работника и должны быть каждой конкретной личностью осознаны, воспитаны в себе и выражены в речи.
Прокурорский работник стоит на страже закона, является гарантом
законности. Само слово закон вошло в русский язык в ΧΙ веке и означало,
в первую очередь, «божеский закон, завет» (вспомним «Слово о законе и
благодати» митрополита Иллариона»); а затем – «закон, установление, исходящее от власти». Само происхождение слова закон говорит о его высоком нравственном наполнении.
7
Понятие homo loquens как объект современной филологии [Электронный ресурс]. URL: http://lektsii.com/1-136009.html (11.10.2017).
8
Право нравственно по своей глубинной сути. Например, если мы
рассмотрим широко известный (и, к сожалению, нередко нарушаемый)
принцип презумпции невиновности, всмотримся в тот диапазон требований, который возникает при его применении, то увидим следующее. Все
люди изначально добропорядочны. Именно это предполагает закон. Каждый обладает совестью и, значит, способен давать нравственную оценку
своим поступкам (и словам, и мыслям). И если, например, подсудимый
знает про себя, что он невиновен, обращения к нему подсудимый, гражданин – обижают, оскорбляют.
Юристам, участвующим в судебном процессе, крайне важно ощущать тонкие смысловые или стилистические различия между словами.
Употребление или неупотребление той или иной языковой единицы многое сообщает об уровне профессионализма говорящего. Речь (отбор слов,
построение фразы, тон и пр.) свидетельствует об искренности, убеждѐнности оратора, о том, например, декларирует государственный обвинитель
(судья и др.) принципы судопроизводства по служебной необходимости, в
силу обученности или по-настоящему их в себе ощущает и действительно
смотрит на ситуацию объѐмно, всесторонне. Внутреннее принятие презумпции невиновности требует от сторон в судебном процессе обращения
к подсудимому по имени, отчеству.
Кстати, в частности, по той же причине – тонкости, сложности переживаемых ощущений – присяжным крайне трудно принять решение о виновности подсудимого: «А вдруг он всѐ-таки невиновен?» – говорит внутренний голос. В основе этих сомнений – нравственное чувство.
Бремя доказывания, как известно, лежит на том, кто выдвигает обвинение. Это значит, что подозреваемый, обвиняемый с позиций и нравственности, и закона не унижен необходимостью оправдываться.
Главное проявление этики речевого общения состоит в понимании
говорящим особенностей воздействия своей речи на слушающего. Доброжелательность и внимание к собеседнику для прокурорского работника
являются важнейшими принципами профессиональной деятельности. Соблюдение этих принципов свидетельствует о наличии в портрете прокурора таких черт, как природный ум, воспитанность, самостоятельность личности, умение слушать и слышать, давать объективную оценку событиям и
людям, отсутствие эгоизма, самолюбования, завышенной самооценки.
Принцип внимания к собеседнику означает также, что речь прокурорского работника должна быть понятной, доходчивой, доступной рядовому гражданину, не владеющему книжной, особенно терминологической
лексикой.
Известно, что язык закона (тексты документов) исторически основывался на народном, древнерусском языке и в Древней Руси был понятен
всем участникам судебного процесса.
Со временем юридический язык приобрѐл черты научного стиля и
стал для рядовых носителей языка непонятен. Это необходимо учитывать
9
юристу в работе с рядовыми гражданами. Умение переходить с научного
стиля на нейтральный, общедоступный является важным профессиональным качеством любого специалиста.
Простота и доступность речи, скромная и достойная манера держаться, внимательный взгляд, обращѐнный на слушателя, – вот описание
внешнего впечатления, которое производит прокурорский работник, осознающий свой нравственный долг и соблюдающий этические принципы поведения.
Специалисты в области юридической риторики обращают принципиальное внимание на умение выступать свободно, не читая с листа, как на
этическую норму8. Данная норма этики тесно связана с правилами общения и особенностями восприятия устного и письменного текста.
Культура общения включает в себя требование прямо и открыто
смотреть в глаза собеседнику, что становится невозможным при чтении и
не только психологически отдаляет выступающего от слушателей, но и
свидетельствует о неуважении к ним.
В лингвистическом аспекте надо помнить, что письменный текст по
своей структуре организован так, что его удобно читать, а при слушании
он труден для восприятия. Если же в тексте имеются важные участки, где
дословная точность имеет принципиальное значение, то оратору следует
объяснить причину, побуждающую его к чтению, и после этого зачитать
необходимый фрагмент, при этом читать чѐтко, замедляя темп речи, то
есть так, чтобы можно было не-юристу успевать вникать в содержание.
Все рассмотренные обстоятельства особенно важны при выступлении гособвинителя в суде присяжных, поскольку присяжные, как правило,
не обладают опытом восприятия на слух книжно-письменных по структуре
профессиональных текстов. Государственному обвинителю, для того чтобы добиться речевого успеха, нужно приложить максимум усилий и сделать свою речь выразительной, интересной, понятной для слушания.
Не следует думать, что оратор потеряет уважение аудитории, если
его речь окажется в сравнении с письменным текстом излишне простой.
Привычка к документному стилю, боязнь от него оторваться, включить
элементы нейтрального или повседневного стиля часто мешают прокурорскому работнику говорить просто. Здесь необходимо соблюдать определѐнный баланс речевых средств. От книжного стиля в публичное выступление неизбежно должна войти точность словоупотребления: она необходима там, где речь не может не быть точной и профессиональной (признаки преступления, квалификации деяния и под.). А синтаксическая организация фразы – построение предложения, порядок слов – должны приобрести простоту и свободу, характерную для повседневной устной речи. Гармоничного сочетания таких средств не стоит педантично добиваться при
письменной подготовке устного выступления. Достаточно всего лишь ото8
См.: Петров О. В. Основы судебного красноречия. М., 2008. С. 47–50.
10
рваться от текста – и речь станет естественной и приятной для слушания,
по-настоящему устной.
Речевой идеал современного судебного оратора складывался во времени и на примерах ораторов прошлых веков. Не стоит удивляться, что и в
XIX в. лучшие ораторы демонстрировали те же качества речи, которые
крайне востребованы сегодня и вполне современны. «Главную его силу
(русского судебного оратора – Л. Р.) составляет, как нам кажется, простота – та самая простота, которою запечатлены лучшие произведения русской литературы. Русский судебный оратор (…) больше беседует, чем декламирует или вещает, обращается больше к здравому смыслу, чем к фантазии присяжных; ему случается, конечно, апеллировать к их чувствам, но не
к их чувствительности»9.
Общепризнано, что тип судебного обвинителя создал Анатолий Фѐдорович Кони: «едва ли был обвинитель более опасный, стойкий и сильный вследствие такта и чувства меры, отсутствия натяжек, передержек и
односторонности»10. Обратим внимание на последнюю часть фразы:
«вследствие такта и чувства меры, отсутствия натяжек, передержек и односторонности». Этих качеств подчас недостаѐт сегодняшним судебным
ораторам.
Мы начали разговор с мысли о необходимости осознанного формирования своего речевого портрета. Скажем откровенно, что это задача в
целом наисложнейшая. Речь идѐт о деле всей жизни, в котором нет мелочей или случайностей. Каждый из нас опирается изначально на кодекс речевого поведения, принятый в семье. Выходя из детства, носитель языка
принимает всю ответственность на себя. Надо быть внимательным к своему окружению, к речевым процессам, протекающим в обществе. Язык не
стоит на месте, он развивается непрерывно. Не всегда речевые явления носят позитивный характер. Их следует сторониться, как опасных инфекций.
Они не украсят ваш речевой портрет. Напротив.
Не будет новостью сказать, что сегодня в речи распространѐн криминальный жаргон. Заметим, что криминальный жаргон, как и любое социолингвистическое явление, располагает скрытой в нѐм идеологией. Если
носитель языка легко и естественно в своей обиходной речи применяет
жаргонную лексику, он фактически сообщает, что его внутренний мир
пронизан криминальным сознанием.
Приведѐм примеры из современной публичной речи:
– На этой афере они заработали три миллиона рублей.
Здесь одновременно нарушены три качества речи: точность, уместность и правильность.
9
Арсеньев К. К. Русское судебное красноречие А. Ф. Кони // Русская риторика.
М., 1996. С. 380.
10
Алексеев Н. С., Макарова З. В. Ораторское искусство в суде. Л., 1985. С. 13.
11
Слово заработали описывает действие неточно: аферисты
не создавали материальных или иных ценностей, то есть не трудились, не
работали. Словоупотребление осуществлено в традициях криминальной
речи, что неуместно в официальном публичном выступлении. В итоге слово употреблено неправильно, т.к. использованного во фразе значения у
данного слова нет в литературном языке.
Обратимся к толковому словарю:
ЗАРАБÓТАТЬ, -аю, -аешь; -анный; сов. 1. что. Приобрести работой,
трудом. Заработать миллион. Заработать право на отпуск. Всех денег не
заработаешь (разг. Шутл.). 2. что. Получить в результате чего-н. (прост.
ирон.). Заработать выговор. 3. Начать работать. Машина заработала. ǁ
несов. зарабатывать, -аю, -аешь (к 1 и 2 знач.)11.
Таким образом, в литературном (официальном, нормирóванном языке) глагол заработать в своѐм основном значении связан с трудом, т. е.
созданием материальных ценностей. Но никак не с аферой, мошенничеством, преступной деятельностью.
Аналогичные примеры:
– Почему Вы не сказали, что Вам грозили, так сказать, прессхатой?
– Он прямо указывает на Иванова как на своего подельника.
– Полицейским его сдала собственная жена, которой он рассказал о
преступлении.
Подчѐркнутые слова с их значением отсутствуют в словарях русского литературного языка. Они передают криминальный взгляд на мир и недопустимы в речи должностных лиц и – вообще – людей нравственных и
занимающихся трудом.
Приведѐм примеры других жаргонно-просторечных лексем, обладающих негативной стилистической оценочностью (оскорбительностью) и
подчас легкомысленно, неоправданно употребляемых в профессиональной
речи юристов: достали, лох, мочить, разборка, халява, халтура и под.
Неуместны и другие нелитературные (просторечно-бытовые, сниженные) единицы в официальной речи юриста, подрывающие его авторитет в глазах слушателей, поскольку свидетельствуют о немении контролировать свою речь, т. е. о невысоком уровне речевой и общей культуры:
– У парня, назвавшегося хозяином квартиры, при личном досмотре
были обнаружены наркотические средства.
Конечно, слово парень отличается от приведѐнных выше жаргонных
слов. Оно общедоступно, общеупотребительно, однако тоже является стилистически сниженным, разговорно-просторечным:
11
Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1999.
С. 217.
12
1. Юноша, молодой человек (разг.). Парни и девушки. 2. Вообще человек, мужчина (прост.)12.
Речевая потребность в слове парень возникает в связи с тем, что в
современном русском языке отсутствует стилистически нейтральная однословная номинация, обозначающая молодого мужчину. Выбор в данном
случае осуществляется между однословной, но стилистически сниженной
номинацией парень и стилистически нейтральной, но многословной молодой мужчина, мужчина … лет и под. Сравните варианты: …к нему подошли трое парней, трое молодых мужчины, подошли трое, мужчина около
30 лет, мужчина в возрасте 20-25 лет…
Ни один вариант не удовлетворяют полностью. Строго говоря, на сегодняшний день нормативным следует признать только номинацию мужчина с указанием возраста.
Вернѐмся к речевому портрету юриста.
Речь разных слоѐв общества пестра и неоднородна, во многом,
к сожалению, криминализирована. Любой профессионал, зная разные слои
общества, работая с ними, должен, что называется, уметь находить общий
язык со всеми: владеть официальным языком, городским просторечием,
местными диалектами, криминальным и другими жаргонами. Это входит
в его профессиональные навыки. При этом следует различать знание и
употребление: употребление должно быть уместным, т. е. оправданным
ситуацией, личностью собеседника, намерениями говорящего и пр.
Подчеркнѐм: отдельная забота прокурора и гражданина – это выстраивание собственного речевого портрета, достойного себя и своей профессии.
Перечислим качества хорошей русской речи, которыми должен владеть юрист и которые непременно проявятся в речи государственного обвинителя: правильность, точность, логичность, богатство, выразительность, чистота, уместность.
Для устной публичной речи особенно важна выразительность. При
этом не следует думать, что выразительность ораторской речи подобна
выразительности художественного текста. Выразительность речи – качество, которое обеспечивает внимание слушателей, воздействует на интеллектуальную и эмоциональную области сознания13. Главное условие выразительности – неравнодушное отношение говорящего предмету речи. И вот
об этом оратору следует помнить постоянно. Аудитория чувствует: искренен ли говорящий, верит ли в то, что говорит, стремится ли быть справедливым, объективным и под. Внешними эффектами, не испытывая соответствующих чувств, выразительности добиться нельзя.
12
Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Указ. соч. С. 493.
См.: Дускаева Л. Р., Протопопова О. В. Коммуникативные качества речи // Стилистический энциклопедический словарь русского языка. М., 2011. С. 162.
13
13
Стилевой статус судебной речи определяется специалистами поразному. В целом можно сказать, что судебный оратор вправе обратиться к
любому из стилей русского языка, если это позволит уместность. Стиль в
данном случае – самая широкая категория. Надо также обращать внимание
на специфику узкого контекста, речевой ситуации и индивидуальности собеседника.
В частности, серьѐзную проблему уместности языковых средств в
речи гособвинителя создают стилистически сниженные (разговорнопросторечные и жаргонные) лексические единицы, которые проникают в
текст обвинительной речи из протоколов допросов, т. е. из показаний малокультурных обвиняемых, подозреваемых, свидетелей и др.
Гособвинитель, опираясь на показания, должен уметь их интерпретировать, вынимать необходимые сведения и пересказывать юридическим
языком, не допуская сниженных речевых средств. Исключением может
явиться тот случай, когда подобные средства используются намеренно в
целях выразительности или являются предметом рассмотрения.
Завершая разговор о способах и средствах формирования речевого
портрета государственного обвинителя, можно рекомендовать оратору составить самохарактеристику – перечень черт, которые он бы хотел демонстрировать слушателям, и с этих позиций строить свою речь.
14
Вопрос 2
Адресаты речи государственного обвинителя
Подойдѐм к вопросу о языковой личности и речевом портрете несколько с другой стороны – со стороны адресата.
Говорящий, адресат, цель речи – эти категории риторики необходимо рассматривать, поскольку они напрямую связаны с результатом речевого акта: речевым успехом или речевым провалом.
Для успеха выступления государственному обвинителю нужно не
только хорошо знать содержательно-правовую составляющую дела, но
также отчѐтливо понимать, для кого и зачем произносится речь. Кто является адресатом речи государственного обвинителя? Какова цель речи и назначение судебного процесса в целом? В итоге государственный обвинитель должен в каждом отдельном случае решить вопрос, какой речевой
портрет он сегодня должен выстроить.
Общение, как мы уже напоминали, процесс двусторонний. Опытный
говорящий всегда ориентирует свою речь на слушателя. При смене адресата речь на одну и ту же тему обязательно должна стать другой по структуре, способу оформления и подачи мысли.
Посмотрим на государственного обвинителя, выступающего
в судебном процессе, глазами его слушателей. На чьѐ восприятие ложатся
слова судебного оратора? Чего ждут слушатели? Какую речь они ожидают? Как представляют себе личность прокурорского работника, выступающего в суде? Кто в судебном процессе является слушателем?
В ответе на этот вопрос заложена одна из принципиальных трудностей, с которой сталкивается гособвинитель при построении (написании,
произнесении) речи.
Дело в том, что адресат речи гособвинителя (равно как и защитника,
и других лиц, выступающих в процессе) многолик. Поэтому речь гособвинителя должна быть направлена к каждому адресату персонально и ко всем
вместе одновременно. Каждый из слушателей должен в ней услышать
своѐ, понять, принять и удовлетвориться изложенным.
Достичь такого результата непросто, но вполне возможно, если при
подготовке, написании речи, а также при выступлении помнить о каждом
из адресатов и учитывать его интерес, его взгляд на вещи, его степень переживания и пр.
Рассмотрим адресатов речи государственного обвинителя в судебном
процессе.
Обычно пишут, что речь государственного обвинителя и защитника
прежде всего обращена к составу суда14. Однако это слишком очевидно. В
юридических работах повсеместно подчѐркивается, что задача государст14
См.: Ивакина Н. Н. Основы судебного красноречия. М., 2002. С. 61.
15
венного обвинителя (и защитника) состоит в том, чтобы помочь суду
сформировать позицию по делу.
Из этого следует, что суд, судья – главный адресат выступающих в
прениях15.
При этом с точки зрения тактики и этики выступления существует
реальная опасность забыть, по невнимательности проигнорировать других
адресатов. Искусство выступления в прениях собственно в том и заключается, чтобы убедить всех.
1. По высокому счѐту адресатом речи государственного обвинителя является подсудимый. Он является причиной судебного действа. Судят – его, обвиняют – его, защищают – его. Решается его судьба. При любом решении суда он должен быть убеждѐн в том, что к его делу подошли
внимательно, рассмотрели объективно и прозвучавшая из уст прокурора
оценка была справедливой.
Понятно, что прокурорский работник, постоянно имея дело
с преступлениями, может привыкнуть к прагматическому взгляду на вещи
и забыть положения юридической теории, в частности, функции речи гособвинителя. Напомним некоторые из них. Поскольку из уст прокурора
звучит оценка деяния, т.е. государство даѐт оценку словами прокурора,
здесь уместно вспомнить о воспитательной функции речи гособвинителя.
Разговор об общественной опасности совершѐнного не может быть
действенным и эффективным, будет воспринят как пустая формальность,
если он внутренне не адресован подсудимому, если государственный обвинитель не ставит для себя цели выстроить систему доказательств и
средств воздействия именно на подсудимого.
Речь государственного обвинителя призвана решить задачу и сверхзадачу. Задача непроста: убедить суд в виновности подсудимого.
Сверхзадача намного сложнее, быть может, далеко не всегда выполнима. Но не ставить еѐ для себя нельзя. Прежде всего подсудимому надо
показать картину происшедшего в его судьбе так, таким образом, чтобы
глубоко проникнуть в его сознание и, подтолкнув к самоанализу, заставить
(научить) произвести переоценку его жизни, проступка и подвести к раскаянию.
Не ставя сверхзадачи, можно ошибиться и с решением задачи.
Какими качествами должна обладать речь гособвинителя, чтобы
иметь воздействие на подсудимого?
Во-первых, она должна быть разумно краткой. Краткость достигается за счѐт того, что гособвинитель, рассказывая о преступлении, не повторяет дословно показаний (за исключением тех случаев, когда важен приѐм
цитирования), а пересказывает их юридическим языком, т. е. из бытовой
плоскости поворачивает в законодательно-правовую, тем самым представ15
См. также: Далецкий Ч. Заговори, и я скажу, кто ты. М., 2004. С. 387.
16
ляя события и участников событий в свете юридической и нравственной
оценки. В результате возникает анализ поступков, событий происшедшего.
Это позволяет подсудимому увидеть содеянное им не изнутри, как он помнит эти события, ощущает и переживает, а со стороны, т. е. во всей преступной реальности.
Во-вторых, речь гособвинителя должна быть адекватно оценочной.
Не следует излишне пафосно обрушивать гнев на подсудимого. Надо найти точные слова, не умаляющие, но и не преувеличивающие зло, им содеянное. В этом проявится объективность и профессионализм гособвинителя.
К сожалению, на практике, мы часто встречаемся с таким выстраиванием портрета подсудимого, когда гособвинитель, забывая о принципе
объективности, о воспитательной роли процесса, вообще – о личности
подсудимого, натягивает, преувеличивает негативные характеристики, нагнетает злобную атмосферу. Такой госбвинитель игнорирует реальные
факты, например, что данный подсудимый, в сравнении с другими, на скамье подсудимых оказался впервые, везде характеризуется положительно,
сам непосредственно агрессивных действий не совершал. Трезвым анализом личности этого подсудимого, его действительного участия в деле
можно было бы подвести к раскаянию и признанию. Не замечая человека,
жѐстко стремясь к победе, понимаемой как однозначное осуждение по
максимально возможной планке, такой гособвинитель, конечно, одержит в
суде своего рода «победу». Однако подобное поведение приводит
к формированию в обществе мнения, что суд несправедлив, правды нет и
под. Да и сам прокурор таким путѐм ведѐт себя к личностной деформации.
2. Вторым адресатом, о котором не следует забывать оратору, назовѐм потерпевшую сторону, представленную в зале или самим потерпевшим от преступления лицом или, в случае причинения ему смерти, –
его близкими родственниками.
Государственный обвинитель, выстраивая свою речь, должен думать
и о них. Для них также позиция гособвинителя, его аргументы и выводы
должны прозвучать убедительно, они ждут справедливого возмездия.
Опытный оратор помнит об этом адресате. Пример: И вашего справедливого решения жду не только я, государственный обвинитель, но и потерпевшие.
Ещѐ один аспект, связанный с потерпевшей стороной. В речи необходима должная мера сдержанности, деликатности. При изложении подробностей преступления не должно быть излишнего натурализма, описания повторяющихся истязаний жертвы – всего того, что принесѐт дополнительные страдания близким потерпевшего, заставит их страдать повторно, но при этом ничего не добавит нового в правовом аспекте.
Сдержанный профессиональный рассказ, включающий правовые
моменты и исключающий бытовое изложение, естественное для текстов
17
допросов, позволит сохранить точность и корректность речи, сделать еѐ
действенной и эффективной.
Вышеназванные качества речи, ориентированные на подсудимого и
потерпевшего, крайне значимы и для самого гособвинителя, поскольку в
результате соответствующих усилий в его портрет войдут такие качества,
как объективность (отсутствие тенденциозности), уравновешенность, ум
(проявляющийся в умении выбирать главное и рассматривать вопрос всесторонне), профессионализм. Всѐ это вызовет к нему уважение и доверие
со стороны разных слушателей, что крайне важно в современном состязательном судебном процессе.
3. Присяжные заседатели – третий адресат.
Присяжные не имеют опыта работы в суде, они приходят сюда впервые. Их ожидания часто не совпадают с судебной реальностью.
Во-первых, судебное следствие длится достаточно долго, стороны
выясняют подробности, важность которых для присяжных неочевидна.
Это утомляет присяжных, притупляет их внимание. И, когда дело доходит
до судебных прений, отдельной задачей государственного обвинителя является привлечение внимания слушателей. Нужно изыскивать способы
привлечения и удержания внимания на протяжении всей речи.
Качество речи, обеспечивающее привлечение внимания, напомним,
называется выразительностью. К средствам выразительности относятся
элементы всех уровней языковой системы.
На фонетическом уровне выразительность достигается с помощью
дикции, интонации, смены высоты, силы, темпа речи.
Как считал Демосфен, дикция – главное в речи оратора. Часто даже
громкость не играет такой роли, как дикция. Судебный оратор должен
приложить усилия к тому, чтобы его хорошо, без напряжения, слышно было любому сидящему в зале.
Различают дикцию бытовую – нечѐткую, небрежную – и официальную, полную, дикторскую, для которой характерно отчѐтливое проговаривание слов, в том числе их концов.
Под влиянием быстрой бытовой речи, в которой проглатываются
части слова: грит, скока, терь, тыща, щас, судебный оратор зачастую
формирует и публичную речь. Приведѐм примеры ошибок такого рода в
судебной речи:
– Назовите, пожалуйста, свою фамилию, имя, очтво.
– Доводы, изложные стороной защиты…
– Как он изготавливал наркотицкие средства?
– В пачке находится двадцать один отрезок поэтилена.
– … предусмотные статьѐй…
– При слетсных действиях…
18
Чтобы добиться полного (дикторского) стиля произношения, необходима прежде всего психологическая установка на такую речь. При необходимости можно обратиться к специальной литературе по технике речи.
В интонационном аспекте важно уйти от усыпляющей монотонности. Интонация (движение тона голоса) должна быть разнообразной и соответствовать чувствам и мыслям говорящего. Не следует превращаться в
бесстрастного «каменного гостя». Официальный текст речи государственного обвинителя, оформленный в необходимой мере живыми человеческими интонациями, не повредит профессиональному портрету, а, напротив, придаст убедительности и действенности речи.
На уровне лексики средством выразительности в профессиональной
речи является точность словоупотребления, под которой понимается соответствие слова предмету речи и мысли говорящего. Это самое труднодостижимое качество речи. Точное слово легче подобрать при письменной
подготовке, поэтому ею не следует пренебрегать. Важно также помнить о
словарях, проверять значение слов, их стиль.
Точность предполагает также краткость и стилистическую деловитость. В редких случаях, на контрасте, возможна эмоциональная и стилистически окрашенная лексика, если она уместна и употреблена целенаправленно.
Средством, поддерживающим внимание слушателей, является свободная манера говорения, рассуждение, близкое беседе – это достигается в
том числе средствами грамматики: фраза должна быть по возможности короткой. Для устной речи характерно отсутствие длинных, многокомпонентных предложений, которые слушатель не способен удержать в памяти.
Во-вторых, присяжные заседатели не представляют себе логику доказательств, применяемую в суде. Они часто ждут прямого признания подсудимого, свидетелей, очевидцев, которые всѐ видели и подробно расскажут о преступлении. Ждут прямых доказательств и явных улик. Как известно специалистам, преступник старательно скрывает следы преступления. А если даѐт в суде признательные показания, то представляет события
в выгодном для него свете.
Исходя из этих обстоятельств государственный обвинитель должен
быть готов к убеждающей речи. Необходимо посмотреть на процесс глазами непрофессионала и выстроить в его сознании систему доказательств –
целостно и логически стройно представить картину преступления, выделяя
и подчѐркивая важные в правовом отношении моменты от замысла до результата.
4. Четвѐртый адресат – профессиональный судья.
Профессиональный судья является для представителей сторон во
многом более удобным собеседником. Профессионалу достаточно, к примеру, заключения экспертизы, а присяжным нужен комментарий.
19
Профессиональный судья видит предложенную ему совокупность
доказательств. Однако судью также следует убедить в том, что факты и аргументы представляют целостную систему, непротиворечивы и приводят к
определѐнному выводу.
Судья, как известно, не выступает. Государственный обвинитель
должен помнить, что об общественной опасности деяния суд говорит устами прокурора.
20
Вопрос 3
Структура речи государственного обвинителя,
выступающего в прениях: организация начала и конца текста
Законодатель предоставляет выступающим в прениях значительную
творческую свободу. Как в УПК, так и в ГПК говорится о порядке прений
сторон, однако содержание и структура речи не оговариваются.
В ГПК формулируется цель прений — «обосновать несостоятельность позиции другой стороны»16.
Специалисты так комментируют эту позицию: «Композиционная
структура обвинительной речи законом не определена, в этом вряд ли есть
необходимость. В каждом конкретном случае композиция речи зависит от
существа и особенностей дела, совокупности имеющихся доказательств и
их источников, личности подсудимого и его процессуальной по делу позиции и т. д.»17.
Рассмотрим композиционные приѐмы, используемые в речи государственных обвинителей, достойно и успешно выступающих в прениях.
При анализе речей государственных обвинителей обращает на себя
внимание тот факт, что успешные, грамотно выстроенные речи невелики
по объѐму, например речь может составлять 4-6 листов в формате А 4. И,
напротив, многословие, размытая композиция, неясность структурной организации монолога для слушателя затрудняют восприятие, приводят оратора к поражению в прениях.
Обратим внимание прежде всего на организацию текста в целом,
иначе говоря, на композицию.
В риторике существует понятие «закон края»: важно выбрать правильное, уместное начало и столь же важно подобрать финальные фразы.
Как организовать начало и конец речи?
Для этого надо определиться в целом – с общей композицией речи, с
целью (задачами) конкретного выступления, с общей эмоциональной тональностью речи.
Рассмотрим структурные особенности успешных речей.
1. Начало речи государственного обвинителя (вступление).
Часто речь начинается с обращения:
Уважаемые присяжные заседатели!
Ваша честь! Уважаемые участники процесса!
Ваша честь! Участники процесса!
Ваша честь! Уважаемая сторона защиты!
Уважаемые присяжные заседатели и участники процесса!
16
Прения сторон [Электронный ресурс] // Справочная правовая система «КонсультантПлюс» (15.02.2013).
17
Гатауллин З. Ш. Обоснование обвинения в прениях сторон // Российская юстиция. 2009. № 6. С. 45.
21
Обращение присутствует не всегда. Исключение обращения вряд ли
можно признать правильным. Обращение показывает, что оратор видит
собеседника и адресует свою речь именно ему.
Гособвинитель должен для себя определить, к кому и почему он обращается, и выбрать оптимальное обращение в каждом конкретном случае.
За обращением может следовать жанр благодарности. Приведѐм
пример.
Прежде всего, хочу выразить Вам благодарность за то, что вы вот
уже на протяжении двух недель участвуете в судебном заседании в качестве судей по уголовному делу Ильинской Яны Дмитриевны…
Тут же говорит о гражданском долге присяжных:
Тем самым вы исполняете свой гражданский долг.
Эта фраза точна и не случайна: во-первых, она является логическим
продолжением благодарности. Оратор даѐт понять, что он хорошо понимает трудности работы присяжных. Во-вторых, напоминание о гражданском
долге является призывом, организующим и настраивающим присяжных на
ответственную работу текущего дня.
Уже здесь можно видеть, что государственный обвинитель избирает
лаконичный стиль изложения. Вступительная часть является краткой, но
ѐмкой и даѐт возможность немедленно перейти к основной части выступления.
Кроме краткости, вступительная часть обладает таким достоинством,
как эмоциональная сдержанность. Речь идѐт об убийстве матерью своего
двухмесячного младенца. Преступление страшное, оно никого не может
оставить равнодушным. Однако гособвинитель уходит от искушения расписывать ужас злодеяния. Оратор демонстрирует культуру чувств, не спекулирует на эмоциях. Зачем? Ситуация слишком очевидна. Именно краткость и сдержанность будут действенным средством выразительности в
данном случае.
В этой сдержанности мы видим также корректное отношение к матери, которая совершила убийство, но при этом, естественно, является страдающей личностью.
Продолжим анализ структуры вступления и покажем другие способы
организовать начало речи.
В качестве вступления государственный обвинитель может дать характеристику рассматриваемой проблемы, например, проблемы обеспечения безопасности дорожного движения.
Ваша Честь, участники процесса!
В настоящее время проблема обеспечения безопасности дорожного
движения является одной из первоочередных в уголовной политике России.
Как показывает статистика, ежегодно происходит развитие автомобильного транспорта и повышение его роли в нашей жизни, однако ежегодно увеличивается количество дорожно-транспортных происшествий,
тяжесть их последствий и количество пострадавших. Среди них особую
22
опасность представляют преступные нарушения Правил дорожного
движения, влекущие причинение вреда здоровью и жизни граждан.
Обязательным условием безопасного функционирования транспорта
является соблюдение Правил дорожного движения России всеми участниками движения, действия которых в транспортном потоке на дороге
взаимосвязаны, и каждый рассчитывает на строго определенное поведение других лиц, с учѐтом чего и координирует свои действия.
Достоинство этого вступления заключается в том, что оратор говорит точно, в его речи нет лишнего. Он начинает с проблемы вообще, но
обобщѐнно говорит не для красного словца, не для того, чтобы затратить
время или преувеличить опасность содеянного. Он идѐт от общего к частному, от проблемы в целом к данному преступлению. Делает это быстро и
лаконично. Логика внятная, стройная. Говорит об общественной опасности
сухо и ровно − столько, сколько необходимо по данному событию и общественной опасности деяния. Продолжим цитирование.
Нарушение же установленных правил любым участником движения
может привести к причинению тяжкого вреда здоровью или гибели людей, о чѐм наглядно свидетельствуют материалы уголовного дела по обвинению Таруты Тараса Геннадьевича, обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 5 ст. 264 УК РФ, в результате преступных
действий которого оборвалась жизнь трѐх молодых людей.
Основная мысль проста: соблюдай правила. Нарушение правил преступно.
Такое вступление следует признать удачным по ряду причин.
Во-первых, показана опасность подобных преступлений в целом.
Во-вторых, сформулировано, в чѐм именно нарушены нормы применительно к данному событию.
В-третьих, здесь оратор уходит от неуместной, излишней эмоциональности, возмущения и под. Преступление совершено по неосторожности – и оратор говорит в меру, без преувеличений, без нагнетания негативных эмоций.
В-четвѐртых, вспомним об адресатах речи. В результате точной и
сдержанной в эмоциях речи государственного обвинителя у подсудимого
не сложится впечатления несправедливости, что его обвиняют в том, чего
он не совершал. Такой текст формирует у подсудимого внутреннее видение произошедших событий в правовом аспекте. Это особенно важно для
тех адресатов речи гособвинителя, которые не созрели для адекватной самооценки.
И у потерпевших – погибло трое молодых людей – не появится
ощущения, что к их трагедии подошли небрежно, неделикатно и заставили
вторично страдать. Такие страдания вызывает судебный оратор, выразительно расписывающий кровожадные подробности, рассчитанные на эмоциональную реакцию слушателей. При этом юридически живописание
страданий незначимо, объективно в нѐм нет необходимости.
23
2. Завершение речи государственного обвинителя (заключение).
Финальная часть речи может быть очень короткой. Так, например,
строит речь гособвинитель по делу об убийстве матерью двухмесячной дочери. Вместе с тем сдержанная и лаконичная манера речи соответствует
предыдущему изложению, находится с ним в речевой и структурной гармонии. Оратор ведѐт себя по-прежнему просто: ставит последний вопрос и
– уходит от ответа. Покажем эту фразу.
Что касается вопроса о том, заслуживает ли подсудимая снисхождения, то здесь я полностью полагаюсь на ваш жизненный опыт и житейскую мудрость.
Чего достигает таким приѐмом гособвинитель? Во-первых, демонстрирует корректность, можно даже сказать – милосердие к женщине, у которой дома остался ещѐ старший, трѐхлетний ребѐнок. Во-вторых, оратор
опять уделяет внимание присяжным, фактически говорит им комплимент,
оказывает доверие.
В другой речи об убийстве молодой женщины государственный обвинитель, ставя вопрос о снисхождении, также не отвечает на него сам, но
предваряет ответ на него развѐрнутой мотивировкой, речевая цель которой
очевидна: преступники не заслуживают снисхождения.
И ещѐ один вопрос, на который, уважаемые присяжные заседатели,
вам предстоит ответить в совещательной комнате. Это вопрос о снисхождении. Заслуживают ли подсудимые, которые так хладнокровно лишили человека жизни, снисхождения? Раскаялся ли кто-нибудь из них в
этом?
Никто из них не попросил прощения у потерпевших. Вы помните,
как иногда вызывающе вели они себя в суде, ведь свою истинную сущность
не всегда удаѐтся скрыть. И те слѐзы, которые проливала Трутнева во
время следствия и здесь, в суде, к моему огорчению, не были слезами сожаления о том, что из-за неѐ, спланировавшей и организовавшей убийство, ушла из жизни в самом расцвете сил Назина Ольга. Трутнева ни разу
не подумала о том, что родителям Ольги пришлось хоронить свою дочь, а
маленькая Галя осталась без мамы. Я напомню вам, что говорила Трутнева следователю во время допроса: «Что касается моего состояния после
произошедшего возле Драгунского моста, то мне не приходило в голову,
что произойдѐт с Назиной, а больше всего мне было обидно за такое отношение ко мне со стороны Назиной и чем я это заслужила».
Решать вопрос о снисхождении также предстоит вам, но думаю,
вы должны быть справедливыми, поскольку вам доверено вершить правосудие.
Приведѐм пример ещѐ одного завершения речи. Это мастерски выстроенный финал, обладающий мощной силой воздействия. Использованы
различные композиционно-стилистические приѐмы. Однако важно отметить культуру чувств выступающего: оратор говорит искренне, убеждѐнно,
то от себя лично, от первого лица, используя местоимение я, то разговари-
24
вая с присяжными – звучит вы, то объединяя себя со всеми слушателями.
Используются риторические вопросы, паузы (многоточие), повторы. Но
при всѐм этом – что очень важно – государственный обвинитель, оформляя
эмоционально напряжѐнный финал, не переходит ту грань, за которой его
речь показалась бы слушателям истеричной, субъективной и вызвала отторжение.
Сначала гособвинитель открыто даѐт оценку трудностям, которые
ждут присяжных на пути принятия решения: выступление адвоката и грамотной обвиняемой, тем самым психологически готовит присяжных оказать сопротивление их воздействию.
Далее гособвинитель обращает внимание на ту фигуру, которая понастоящему заслуживает сострадания, и подчѐркивает достойное поведение потерпевшей.
Поведение обвиняемых контрастно противопоставлено позиции потерпевшей, не случайно оратор говорит о них тут же.
По отдельности рассматривает вопрос о снисхождении к каждому из
обвиняемых, тем самым ещѐ раз обращает внимание на их роли в организации и совершении преступления.
Вам нелегко будет принять решение. Кристину Гавриловну защищает респектабельный, располагающий к себе адвокат, и, конечно, он, исполняя свои обязанности, будет обращать ваше внимание на различные,
важные, по его мнению, нестыковки, будет говорить, как он искренне
убежден, что его подзащитная невиновна. Сама Кристина Гавриловна
также, уверен, выступит с профессиональным режиссѐрским мастерством очень убедительно. Не знаю, сможете ли вы не поверить преподавателю государственной академии с таким опытом публичных выступлений.
Думаю, вы уже приняли для себя решение по этому делу. Тех, кто
ещѐ сомневается, я прошу посмотреть на потерпевшую: именно еѐ лишили сестры и племянницы подсудимые, она пришла сюда за справедливостью. Госпитализированная в республиканскую больницу, она пришла даже после того, как услышала самые нелестные слова в свой адрес, она перенесла всѐ, не заявила никаких исковых требований к подсудимым, а
только ждѐт от вас справедливого решения.
Злобин и Назарова надеялись на безнаказанность, надеялись избежать ответственности, выбрав суд присяжных, надеялись разжалобить
вас. Заслуживают ли они снисхождения? Решать вам, но, думаю, мы
должны быть справедливыми. Полагаю, Злобин может заслуживать это
тем, что именно он нашѐл в себе силы в октябре рассказать о том, как
совершено преступление, в какой-то момент его совесть проснулась, а
это значит, что она у него ещѐ есть.
Заслуживает ли снисхождения Назарова? Здесь каждый из вас
должен решить сам... Есть ли оправдание человеку, организовавшему
убийство родной матери, сестры и племянницы?.. Я для себя уже решил.
25
Теперь вы должны принять решение. Мы с вами должны быть
твѐрдыми, поскольку вам доверено вершить правосудие. Только вы определите, изолируют ли убийц или их деятельность продолжится.
Я не хочу, чтобы преступники разгуливали среди нас, не хочу, чтобы
они потом в квартире на Рахманина, 25, кв. 60, ради которой и совершили
убийство, смеялись над нами и говорили, как ловко обвели нас вокруг пальца. Думаю, и вы не хотите, чтобы такие люди остались на свободе. Поэтому я надеюсь, что вы примете решение единогласно. Только тогда я
пойму, что наш труд здесь всѐ это время был не напрасен.
Благодарю вас за ваше терпение, ведь вам приходилось не только
переживать в себе всѐ произошедшее, но ещѐ и ждать разрешения многочисленных процедурных вопросов. Спасибо за ваше внимание, прошу вдумчиво всѐ обсудить и достичь единодушного решения.
Нередко в абсолютном конце выступлений звучит, как и в начале,
жанр благодарности и гособвинителем высказывается уверенность в правоте своей позиции:
1.
Благодарю за внимание. Я уверена, что вы согласитесь
со мной и разделите мою точку зрения.
2.
Я благодарю вас за ваше терпение и внимание, вам приходилось переживать в себе всѐ произошедшее, а ведь судебное следствие длилось не один день.
Финальная часть речи может быть более объѐмной и менее эффектной, что подчас уместно, поскольку выбор средств объясняется обстоятельствами дела.
Так, гособвинитель, доказав вину подсудимого, говорит и о противоправном поведении потерпевших:
Действительно, согласно выпискам из актов судебно-химического
исследования крови от трупов Лапырѐнка З. Т., Волкова С. Л., Сомова
Б. Я., в крови последних обнаружен этиловый алкоголь в концентрации,
соответствующей по аналогии с живыми лицами, алкогольному опьянению тяжѐлой степени, что свидетельствует о нарушении…
Далее оратор излагает своѐ мнение о различного рода смягчающих
обстоятельствах, которые просит суд учесть при назначении наказания. В
итоге рассматривает санкцию соответствующей статьи закона и формулирует срок и др. обстоятельства отбывания наказания.
В целом такая речь выглядит как добротный профессиональный
труд, не претендующий на эффекты, но уверенно достигающий своей цели.
Мы попытались рассмотреть речевые, стилистические и композиционные достоинства выступлений государственных обвинителей. Вместе с
тем в завершение важно вернуться к первой главе нашей работы и повторить: формальное, механическое использование указанных приѐмов может
улучшить текст обвинительной речи, но большого успеха само по себе не
принесѐт. И текст, и речь должны стать результатом работы прокурорского
26
работника над своей личностью, поскольку к ораторскому успеху приводят
не отдельные приѐмы, а комплекс качеств, которые и составляют неповторимость индивидуальности – личное и профессиональное достоинство,
нравственную основу, систему взглядов и убеждений и т. д.
Просчѐты и недостатки в построении речи государственного обвинителя следует искать в тех же позициях, что и достоинства. В тексте речи
это неграмотные, неточные, избыточные по смыслу формулировки; в композиции – неудачное начало, представляющее позицию гособвинителя неубедительной, нечѐткая основная часть, когда слушатель не понимает
движения мысли оратора; в процессе судоговорения – это плохая (бытовая) дикция, высокий голос, ошибки в ударении и произношении.
Ошибочным является начало с отрицанием, когда оратор разъясняет
то, чего он делать НЕ будет.
Например: Я не буду подробно приводить то обвинение, которое оглашено мною в начале судебного разбирательства…
Или: Я не буду подробно излагать события происшедшего. Уверена,
что и суд, и все присутствующие в зале помнят их хорошо, поскольку все,
что имеет отношение к данным преступлениям, все представленные
сторонами доказательства полно и объективно исследованы в судебном
заседании.
Покажем, чем нехорошо такое начало. Во-первых, оно нелогично:
если вы не собираетесь чего-либо делать, то и не делайте. Достаточно того
материала, который вы собираетесь анализировать. Фразы, подобные приведѐнным, засоряют текст, лишают его ясности, прозрачности, мешают
восприятию главного.
Во-вторых, судебный оратор, рассуждая таким образом, может глубоко ошибаться. Слушатели могли забыть то, что говорилось ранее. Если
мысль важна, еѐ повторить как раз следует. Повторы разного рода могут
служить приѐмами выразительности. Оратору необходимо решить для себя: что и зачем он произносит или не произносит, чего хочет добиться в
итоге.
В-третьих, стандартные (повторяющиеся, несамостоятельные, неоригинальные) фразы являются речевыми штампами. Они лишены выразительности, т. е. не воздействуют на аудиторию, в результате действуют на
слушателей отталкивающе.
В качестве примечания отметим, что сказанное о стандартных, повторяющихся фразах не стоит абсолютизировать. Бывает уместный повтор,
повтор как речевой приѐм, средство поддержания логичности и пр.
Негативное впечатление производит также начало, в котором содержатся неодобрительные высказывания в чей-либо адрес, например, в адрес
стороны защиты, тем более – в адрес государства.
На уровне конфликта сторон высказывание обид выглядит мелочно,
запутывает слушателя второстепенными подробностями, в то время как
главная задача гособвинителя состоит в том, чтобы создать достоверную
27
картину преступления, убеждающую любого слушателя в правоте своей
позиции, а не посвящать его в конфликт сторон на бытовом уровне.
Непрофессионально выглядит судебный оратор, пóходя и без разбору ругающий страну, государство, власть. Как ни удивительно, но такие
тексты встречаются. Если предъявить эту претензию самому оратору, он,
пожалуй, удивится. Но в том-то и дело, что это не прямые высказывания, а
растворѐнные в тексте неточно выраженные мысли. Думается, что по своей природе это неаккуратное, неумелое словоупотребление, быть может,
неопытных ораторов, которые стремятся обозначить общественную опасность преступления, но уходят в слишком пространные рассуждения, не
имеющие отношения к делу. Приведѐм примеры.
Дело о незаконности сделки купли-продажи. Гособвинитель в начале
речи пытается говорить о серьѐзности преступления.
В стране, поражѐнной коррупцией, резко снижается эффективность экономики…
Широкое, размашистое обобщение, не связанное с рассматриваемым
делом.
Страдают все: государство, общество, граждане Российской Федерации, сама власть, стремительно теряя свой авторитет, да и сам
представитель такой власти, попадая на скамью подсудимых.
Название страны безосновательно употреблено в негативном контексте.
Вся фраза содержит глобальные немотивированные обобщения, высокую категоричность суждений: стремительно теряя свой авторитет.
За этими словами не стоит фактов.
Небрежно-негативные формулировки по поводу положения дел в государстве неуместны в публичном выступлении представителя государства.
В целом подобные участки текста надо устранять как плеоназм (речевая избыточность, слова-паразиты, сорняки). Они вредят оратору ещѐ и
тем, что речь становится громоздкой – в данном случае 19 стр. текста. С
точки зрения слушателей такая речь бессодержательна и утомительна.
28
Вопрос 4
Структура речи государственного обвинителя:
композиция основного текста
В абсолютном начале или вслед за обращением и благодарностью
гособвинитель излагает существо дела:
1.
Тот день 17 мая 2011 года был, наверное, обычным днѐм для
Ольги Назиной. Она, проводив любимую дочку Галю в школу, пошла на работу в ломбард на ул. Повстанцев в г. Федотовске.
2.
Больше года назад наш небольшой город был потрясѐн. В своей
собственной квартире убита семья.
3.
… по уголовному делу обвиняемой в совершении убийства, т.е.
умышленного причинения смерти малолетней Улидэ Любавы, рождѐнной
28 апреля 2012 года.
Важным средством поддержания внимания является отчѐтливое
структурирование речи. Ход мысли оратора должен быть легко уловим
слушателями.
Гособвинитель может одним предложением, кратко напомнить присяжным ход судебного следствия, называя фамилии выступавших в суде,
проведѐнные процедуры, тем самым вызывая в их памяти одну за другой
сцены исследования обстоятельств преступления:
В этом зале судебных заседаний вы непосредственно видели и слышали свидетелей Борисова, Томилова, Рысинскую, Русину, потерпевшего
Улидэ, эксперта Осоченко, специалиста Евдохина, я оглашала перед вами
протоколы осмотров места происшествия, заключения судебных экспертиз, вещественные доказательства, показывала фототаблицу, на которой зафиксирована обстановка на месте происшествия, а также лежавший на кровати труп малолетней девочки Улидэ Любавы.
Обратим внимание, что содержание показаний и экспертиз не пересказывается. Гособвинитель не видит в этом необходимости: слишком яркими были события; кроме того, к подробностям всегда есть возможность
вернуться. Это юридически и риторически совершенно правильный способ
обработки информации.
Краткость, можно сказать, пунктирность изложения обеспечивают в
данном случае логическую стройность и ясность речи. Присутствующим в
зале суда легко следить за ходом мысли выступающего.
Далее гособвинитель обозначает позицию подсудимого. Делает это
также кратко и сдержанно, тем самым демонстрируя свою объективность –
одно из важных требований к речи гособвинителя. Видно, как тщательно
подобраны слова: весь тон речи исключительно нейтральный, о позиции
подсудимой говорится предельно корректно, отсутствуют эмоции и оценки. См.: В вашем присутствии давала показания подсудимая Ильинская, и
вы узнали еѐ позицию относительно предъявленного обвинения, заключающуюся в том, что она свою дочь Любаву не убивала.
29
Всѐ вышесказанное гособвинителем композиционно является опять
же вступлением, но уже в структуре основной части речи. Основное содержание сравнительно велико, поэтому оно также требует чѐткого построения. Вступлением в основное содержание явилось напоминание о
предшествующих событиях, их краткий обобщающий пересказ.
После краткого изложения прошедших событий государственный
обвинитель внятно формулирует задачу (цель, речевое намерение) своего
выступления:
Свою задачу я вижу в том, чтобы напомнить доказательства и, сопоставив их между собой, предложить вам с точки зрения стороны обвинения, которую я представляю, выводы по вопросам, на которые вам
предстоит отвечать в совещательной комнате.
Вспомним, как важно целеполагание. Цель – важнейшая категория
риторики, методики речи. Гособвинитель выбрал слово задача, такая замена здесь вполне уместна, поскольку задачу предстоит решить.
Очевидно, что с формулировки задачи начинается центральная часть
выступления. Оратор выбирает простой и естественный способ композиционной организации речи: он строит речь по вопросам, на которые должны будут ответить присяжные. Такое построение обеспечивает слушателям лѐгкость восприятия, поскольку видна перспектива речи: понятно, что
с перечнем вопросов и комментариям к ним речь закончится. Это удобно
как слушателям, так и самому оратору: чѐткость композиции не позволяет
сбиться с мысли, запутаться. Кроме того, если оратор облегчил процесс
восприятия, сделал картину происшедшего и обсуждаемого ясной, слушатель испытывает к нему благодарность и начинает доверять.
Обратим внимание на то, что вопросы не только перечисляются по
очереди, но есть и подводящая к ним обобщающая фраза о том, что впереди слушателей ждѐт целый ряд вопросов. Определяет вопросы по пунктам.
См.:
Этих вопросов несколько.
Первый из них состоит в том, доказано ли, что малолетняя Любава
не умерла естественной смертью, а причиной еѐ смерти было сдавление
шеи пéтлей, т.е. удавление.
Обозначив композицию речи, гособвинитель начинает раскрывать
свою позицию по делу и переходит к аргументации. При этом оратор не
забывает о важных тактических моментах: спокойно и открыто говорит о
своей уверенности, не даѐт места сомнениям; высказывает положительную
оценку присяжным; настойчиво заявляет о том, что позиция обвинения
строится на фактах, объективных доказательствах, заключении эксперта.
Всѐ это является средствами воздействия на присяжных, приѐмами склонить их к своей точке зрения, способами убеждения. Однако делается это
корректно, без явного нажима на присяжных. Гособвинитель предстаѐт в
суде как открытый и честный человек, опирающийся на доказательства.
Продолжим цитировать анализируемую речь.
30
Я уверена, что ответ на этот вопрос не будет для вас затруднительным. Вы слышали заключение эксперта, согласно которому смерть
ребѐнка Улидэ Любавы наступила от сдавления шеи пéтлей (удавления),
что подтверждается наличием на шее прижизненной странгуляционной
борозды и общих асфиктических признаков, указанных в судебномедицинском диагнозе, а именно: субплевральные кровоизлияния, жидкое
состояние крови, острое венозное полнокровие внутренних органов и другие, которые повлекли за собой тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни. Эксперт не исключил, что странгуляционная борозда
с кровоизлиянием в мягкие ткани могла образоваться в результате сдавления шеи полотенцем.
Речь проста и прозрачна, и, на первый взгляд, может показаться, что
в данном уголовном деле задача гособвинителя была лѐгкой в силу очевидности обстоятельств. Однако это далеко не так. Дело в том, что свидетелей преступления не было, обвиняемая заняла позицию, о которой мы
уже прочли выше (…что она свою дочь Любаву не убивала), защита логично выстраивала объяснение смерти ребѐнка в результате несчастного
случая.
На что мог опереться гособвинитель? Здесь необходима была убеждѐнность в правоте своей позиции и мастерство расстановки аргументов.
Во-первых, в речи гособвинителя на первое место выдвигается заключение эксперта, о нѐм говорится подробно, медицинские показатели
напрямую увязываются с убийством (см. выше). Далее подробно описываются и демонстрируются вещественные доказательства.
Полотенце, изъятое при осмотре квартиры, в которой проживала
подсудимая Ильинская, я представляла вам как вещественное доказательство, вы его видели в судебном заседании, при этом подсудимая указала,
что это именно то полотенце, которое имелось у неѐ и именно его она
использовала для ухода за дочкой.
Так вот, давая показания перед вами, эксперт Осоченко пояснил,
что при наружном осмотре трупа малолетней Улидэ Любавы, в частности еѐ шеи, он поворачивал голову ребѐнка из стороны в сторону, а также опрокидывал головку назад. Обнаруженную на шее девочки странгуляционную борозду он описал в своѐм заключении и не исключил, что она
могла образоваться в результате сдавления шеи полотенцем, которое ему
было представлено.
Таким образом, смерть малолетней девочки Любавы Улидэ имела
явно насильственный характер.
Во-вторых, о позиции обвиняемой, не признающей своей вины, гособвинитель говорит сразу, открыто, но при этом в самом начале речи и так
кратко, что эта информация почти забывается слушателями и меркнет на
фоне последующих доказательств.
31
В-третьих, оратор пользуется приѐмом повтора, постоянно и настойчиво, с разных сторон возвращаясь к мысли: это убийство и его совершила
она, обвиняемая.
Ну, и, в-четвѐртых, центральное место в речи гособвинителя занимает цитата из показаний Ильинской, допрошенной ещѐ в качестве подозреваемой, где она сгоряча даѐт признательные показания. Гособвинитель,
прежде чем привести эту выдержку из показаний, разъясняет, почему
именно этим словам можно и нужно верить.
Сейчас я приведу вам доказательства, которые позволяют мне утверждать, что ответ на этот вопрос однозначен: да, доказано.
Для всех, я уверена, является очевидным, что только тот человек,
который непосредственно участвует в каких-либо событиях, выполняет
какие-либо действия, может о них в деталях и подробностях рассказать
другим людям.
Я напомню вам показания Ильинской в качестве подозреваемой, которые мной в ходе судебного заседания вам оглашались. Позволю себе
привести их дословно:
«Я взяла полотенце, которое висело на детской кровати, полотенце
было синего цвета с рисунками дельфинов. Дочь лежала на кровати в
спальной комнате. Я подошла к ней, обмотала шею дочери сзади наперѐд,
концами полотенца стала сдавливать концы полотенца крест-накрест на
передней части тела ребѐнка. Ребѐнок при этом хрипел, но я продолжала
сдавливать концы полотенца на шее дочери, больших усилий не прилагала,
т.к. ребѐнок лежал и я спокойно могла подавить еѐ движения, т.к. я во
много раз превосходила еѐ физически. Примерно через 1-2 минуты я поняла, что ребѐнок мѐртв, т.к. она не дышала и других признаков жизни не
подавала».
Подробности убийства, приводимые самой матерью, настолько убедительны и чудовищны, что от гособвинителя не требуется дополнительных слов осуждения в адрес обвиняемой.
Речь государственного обвинителя лишена живописания, страстности – они здесь излишни. Оратор показывает себя тонким психологом, говоря о мотивах преступления и последующих метаний обвиняемой.
Из этих же показаний Ильинской следует, что мотивом убийства
явилось то, что она не могла видеть, как девочка мучается от боли и потому, что ей никто не помогает и она устала тратить свои нервы.
Примите во внимание и следующее обстоятельство: по приезду
врачей скорой помощи подсудимая сказала им, что еѐ дочь подавилась молоком.
Это означает, что она не решилась сообщить врачам об истинных
причинах смерти ребѐнка, а буквально сразу, чтобы отвести от себя подозрения в гибели ребѐнка, выдвинула в свою защиту нужную ей версию.
Рассмотренная речь отличается точностью формулировок, прозрачностью построения, эмоциональной сдержанностью, которая является ре-
32
зультатом не равнодушия или безразличия оратора, а – напротив – профессиональной и личностной корректности при внутреннем переживании говорящего, что доказывает анализ мотивов поведения подсудимой.
Если можно говорить о наиболее выигрышных, универсальных вариантах композиции речи гособвинителя, то можно предложить следующий:
фабула обвинения (что установили органы расследования и суд), затем –
выводы, к которым пришѐл гособвинитель на основе документов, полученных уже и в суде.
В некоторых случаях, когда само событие установить сложно, а известны последствия, когда не установлены все детали события преступления, следует искать такое начало, которое создаст наиболее объективную
картину, покажет уверенность позиции гособвинителя, будет воздействовать на слушателей надлежащим образом.
Так, например, можно начинать с обратной хронологии, т. е. с того,
как стало известно о событии, с момента выявления преступления18. Также
можно исходить из поведения преступников, возникновения мотива. Если
подсудимый не давал показаний или их неоднократно менял и достоверной
картины предшествующих событий нет, надо начинать с событий, а потом
переходить к анализу: кто же это мог совершить.
Таким образом, существует два основных удачных варианта композиции:
1) в логике построения исходим из поведения преступников; в этом
случае гособвинитель сразу прямо и недвусмысленно указывает на них;
2) речь строится в обратной хронологии, вначале рассказывается, как
устанавливалось событие (без указания на виновных), и от этого оратор
переходит к анализу доказательств и установлению виновных.
В любом случае должна быть изложена фабула, проведѐн анализ доказательств и определена роль подсудимого (заслуживает или
не заслуживает снисхождения).
Перейдѐм к рассмотрению композиционных просчѐтов.
Ошибочно начать представлять картину произошедшего с точки зрения подсудимого. Дело в том, что подсудимый в любом случае будет себя
оправдывать. Начинать с показаний подсудимого или другого участника
процесса – значит заложить в сознание слушателей ИХ (подсудимого и
под.) логику происшедшего. Это всегда субъективное видение. При таком
начале гособвинитель ставит себя в ситуацию, когда он впоследствии вынужден будет бороться с им же созданной картиной преступления, уже
сложившейся в головах слушателей. Следует помнить: первое слово дороже второго.
Особенно опасно идти таким путѐм, если подсудимый вину
не признаѐт и даѐт показания, существенно искажающие картину событий.
18
См.: Поддержание государственного обвинения в суде с участием присяжных
заседателей / под ред. С. И. Герасимова. М., 2002. С. 125.
33
Гособвинитель, изучив материалы дела и уяснив для себя все детали
происшедшего, должен отдельно поработать над композицией, т. е. рассчитать такую тактику изложения информации, которая бы склонила к его
пониманию мотивов и событий преступления всех слушающих.
В этом плане в риторике различают логику фактов, событий (это называют фабулой) и логику изложения (это называют сюжетом). Так вот
над сюжетом надо задуматься отдельно и в каждом конкретном случае искать очерѐдность подачи информации для слушателя, т. е. работать над
композицией.
Следующий просчѐт − освещение аспектов, не связанных с преступлением.
Рассмотрим ситуацию: потерпевший попал под колесо автомобиля,
остался жив.
Как начинает речь гособвинитель?
Безусловно, управление транспортом в состоянии алкогольного опьянения является бичом нашего времени, часто приводит к негативным
социальным последствиям... (…) Исследования (…) показывают, что при
концентрации содержания алкоголя в крови одного промилле (...) вероятность совершения ДТП в 5-10 раз больше, чем в случаях полного отсутствия алкоголя...
И т. д. Идѐт подробный рассказ со статистическим выкладками о
вреде алкоголя. Не будем спорить с гособвинителем. Он посчитал нужным
выбрать именно такую логику организации начала речи. Поверим оратору,
последуем за ходом его мысли и посмотрим, к каким важным выводам он
нас приведѐт. Но именно этого и не видно из последующего текста. Если
так важен разговор о количестве выпитого и его последствиях для водителя, то логично дальше ожидать, что будут названы цифры применительно
к рассматриваемому преступлению. Этого не происходит. Вступление остаѐтся самим по себе, не связанным с основным текстом.
К ошибкам в построении текста следует отнести неоправданно расширенное толкование предмета речи, другого рода преувеличения, ложный пафос.
Как мы видели на примере грамотно построенных текстов, начало
речи может включать в себя обобщающий анализ проблемы. Однако
обобщение должно быть предметным, внутренне тесно связанным с сущностью преступного события. К сожалению, отдельные ораторы, уловив
внешние признаки вступления такого типа, упускают точность и предметность содержания. Создаваемый тест оказывается пустым, юридически неграмотным, риторически (с точки зрения воздействия на аудиторию) беспомощным.
Приведѐм пример. Суть преступления заключается в том, что отец,
руководитель предприятия, передал в счѐт погашения задолженности
по заработной плате своему сыну, сотруднику предприятия, автомобиль,
числящийся на балансе данного предприятия.
34
Предлагаем текст, наполненный преувеличениями, ложным пафосом. Такая патетика не достигает цели обличения. Она может вызвать
только комический эффект.
Ваша честь, уважаемые участники процесса!
Подходит к завершению рассмотрение уголовного дела
по обвинению Новака Бориса Константиновича в совершении преступления, предусмотренного ст. 201 ч.1 УК РФ.
Согласно Конвенции об уголовной ответственности за коррупцию
коррупция угрожает верховенству закона, демократии и правам человека,
подрывает эффективное государственное управление, нарушает принципы равенства и социальной справедливости, ведет к искажению условий
конкуренции, затрудняет экономическое развитие и угрожает стабильности демократических институтов и моральным устоям общества.
Трудно переоценить ту опасность, которую представляет собой
коррупция для государства, общества и каждого конкретного человека в
отдельности. В стране, поражѐнной коррупцией, резко снижается эффективность экономики, усиливается нищета и социальное неравенство,
расширяется пропасть между обществом и властью, политика превращается в сферу дележа национального богатства, разлагаются нравственные устои общества, наносится непоправимый ущерб престижу
страны на международном уровне.
Коррупция выходит за рамки национальных границ. Доходы от неѐ
после «отмывания» включаются в мировые и национальные финансовые
потоки, подрывая государственные и международные институты власти
и экономики. Коррупция угрожает верховенству закона, демократии и
правам человека, подрывает моральные устои общества, доверие к власти, принципы государственного управления, равенства и социальной
справедливости, препятствует конкуренции, затрудняет экономическое
развитие. В ряде стран она стала одной из основных причин кризиса
внешней и внутренней задолженности. Коррупция вновь и вновь, как зловещий феникс, встает на пути развития мирового сообщества, стран,
народов, законодателей, правительств, правоохранительных органов и
научных учреждений.
Мы подчеркнули те фразы, которые не имеют отношения
к рассматриваемому преступлению.
Речь страдает нарушением понятийной и предметной точности: «делѐж национального богатства», «коррупция угрожает верховенству закона», «усиливается нищета и социальное неравенство» – за этими и другими фразами не стоит содержания, реальных событий. Это голые, пустые
фразы. Можно задуматься: знает ли оратор смыслы употребляемых слов?
С точки зрения права оценки расставлены неграмотно: неуместен
разговор о национальной безопасности, спутаны понятия продажа, коррупция, власть... Такие характеристики неуместны, недопустимы.
35
Если выслушать эту речь с позиций подсудимого, то становится очевидным, что подсудимый будет воспринимать такие оценки как несправедливые по отношению к себе. Позиция гособвинителя вызовет внутренний протест. Подсудимый не сможет согласиться с такой оценкой его деяния. В итоге весь процесс и приговор – даже если он окажется мягким –
будет восприниматься как несправедливый.
36
Вопрос 5
Языково-стилистические способы передачи показаний
в речи гособвинителя
Как известно, в соответствии со ст. 74 ч. 1 доказательствами являются не показания, а сведения – иначе говоря то, что подтверждает или опровергает какой-либо тезис, точку зрения. Надо уметь из показаний извлечь
сведения.
Покажем пример:
В судебном заседании Тарута Т. Г., соглашаясь с предъявленным обвинением, фактически вину не признал, показал, что 15.09.2012 г. он на
автомобиле КАМАЗ с прицепом двигался из г. Уманска в строну п. Щапово
по своей полосе дорожного движения со скоростью 50 км/ час. За 400-500
метров увидел движущийся по его полосе движения на большой скорости
автомобиль марки «Жигули», начал тормозить за 100 метров
до столкновения, включил 4-ю передачу, отпустил ход. Затормозить
не сумел, так как на дороге был гололѐд. Поскольку автомобиль «ВАЗ»
продолжал двигаться по его полосе, он понял, что ситуация критическая,
за 40-50 метров выехал на встречную полосу, совершая оправданный манѐвр, куда также выехал легковой автомобиль, после чего произошло
столкновение.
При этом Тарута, воспроизводя события ДТП, в ходе следственного
эксперимента, о чѐм имеется соответствующий протокол, показал, что
на расстоянии 400 метров до места столкновения транспортных
средств он увидел встречный автомобиль, однако продолжил движение,
желая избежать аварийной ситуации, за 54 метра до места ДТП выехал
на встречную полосу (л.д. 313-317).
Естественно, что, давая показания, обвиняемый (подсудимый) не мог
так говорить − лексически точно, по законам письменной речи и в соответствии с правовыми категориями. Однако в том и заключается профессиональное мастерство прокурора, чтобы извлечь из показаний самое значимое и передать юридическим языком.
Государственный обвинитель точно и понятно передаѐт суть дела,
при этом юридически значимые моменты не искажает, не интерпретирует,
не включает своѐ субъективное прочтение.
Грамотный государственный обвинитель пользуется приѐмом логического подчѐркивания значимых моментов. Внешне может показаться,
что факты перечисляются просто, бесхитростно, в соответствии с общепринятой нормой (т. е. формально) приводятся показания свидетелей. Это,
с одной стороны, так. Однако и факты, и показания расставляются и включаются в текст таким образом, чтобы сквозной мыслью было главное: мы
имеем дело с преступлением, картина преступления подтверждается, виновность подсудимого не вызывает сомнений:
Потерпевшая показала…
37
Из оглашѐнных в судебном показании… также следует…
Инспектор ДПС ОГАИ Воронов дал аналогичные показания, пояснив,
что…
… эксперт Гаврилов Б.Т., выезжавший на место ДТП, показал… была небольшая наледь только на обочине, по краю дороги.
Мысль развивается в форме рассуждения, задаѐтся вопрос и даѐтся
на него ответ: тормозил ли водитель? – Нет. Делается вывод: Следов торможения не было.
Гособвинитеь последовательно убеждает суд, что подсудимый не
предпринимал усилий для предотвращения наезда на машину потерпевших. Подчѐркивает главное, ссылаясь на показания свидетелей, эксперта и
др.
Всѐ изложение стремится к одной цели, в итоге гособвинитель
обобщает: Показания указанных лиц … подтверждаются данными протокола осмотра места происшествия…
В целом картина преступления возникает не только ярко и отчѐтливо, не только бесспорно и убедительно, но и так, будто бы она складывается сама собой в сознании слушателей – настолько гособвинитель не позволил себе демонстрировать себя. Его личность проявилась в отборе и организации материала. Убеждающая сила такой речи очень высока.
Обратим внимание на способ передачи показаний по делам об убийстве. Материалы допросов, как правило, содержат показания свидетелей в
тех бытовых и ужасающих подробностях, которые эмоционально передали
очевидцы. Стилистическое и профессиональное мастерство гособвинителя
заключается в том, чтобы извлечь юридически значимые факты и пересказать их, исключая художественную выразительность. Приведѐм пример
грамотной работы с такого рода материалами.
Как следует из показаний указанных лиц, 07.06.2011 они вместе с
Горбуновым приехали в г. Уфимск на автомобиле «Шкода Октавия» Данилова [следовало написать: принадлежащем Данилову. – Л.Р.] по личным
делам. По просьбе Горбунова Данилов и Рыско на автостанции г. Уфимска
сели в автомобиль «Нисан Блюберд» Шведова, который им заранее показал Горбунов, и попросили довезти их до п. Алгатуй, где их должен был
ждать Горбунов, который пояснил им, что хочет поговорить с водителем автомобиля «Нисан Блюберд». По дороге в Берѐзовый автомобиль
«Нисан Блюберд», в котором ехали с водителем Данилов и Рыско, догнал
Горбунов на автомобиле Данилова «Шкода Октавия», после чего Данилов
попросил остановить машину. После того, как Шведов остановился, к
автомобилю «Нисан Блюберд» подошѐл Горбунов и через заднюю дверь
выстрелил в водителя из обреза ружья. (Речь 6).
Названные подробности существенны, нет лишнего, субъективного.
Коротко описано само убийство – только сведения, относящиеся к
преступлению.
38
Прокурор спокойно, не муссируя натуралистические подробности
убийства, выделяет юридически значимую информацию, конкретнобытовые подробности и пространные рассказы свидетелей опускает и
трансформирует их в сведения, относящиеся к делу. С его уст не звучит
эмоционально-негативной информация, вызывающей внутренний этический протест и отторжение. К такому гособвинителю возникает доверие.
Дальше гособвинитель сразу даѐт оценку:
Думаю, вы отметили для себя, уважаемые присяжные заседатели,
что показания Рыско и Данилова об обстоятельствах совершения убийства Горбуновым убийства потерпевшего Шведова идентичны друг другу.
Нередко пишут: аналогичные показания дал такой-то. Здесь гособвинитель делает точнее, тоньше: он не только констатирует факт, он выбирает из показаний общее, увязывает факты в единый аргумент и делает их
средством доказательства, объективным средством воздействия на присяжных.
Также связывает показания подсудимых с показаниями потерпевшей
Лепс, дочери убитого водителя, а именно: подсудимые говорят, что сели в
машину в Уфимске, и дочь говорит, что отец постоянно в течение дня находится на территории автостанции г. Уфимска.
Гособвинитель постоянно подчѐркивает связь доказательств – показаний обвиняемых, дочери, сведений, зафиксированных в протоколе осмотра места происшествия.
Отчѐтливо обозначен итог: Все эти факты свидетельствуют о
правдивости показаний Данилова и Рыско об обстоятельствах убийства
потерпевшего Шведова Горбуновым.
Одним из проявлений речевого мастерства государственного обвинителя, средством достижения выразительности и точности является стилистическое умение говорить просто – нейтральным стилем, иногда даже
несколько бытово.
Обратимся к примерам.
Хозяин квартиры – Репин Егор Олегович, обычный парень, которому
исполнилось только 28 лет, он не успел обзавестись семьѐй, проживал с
матерью и сестрой, его жизнь оборвалась нелепо, оказалось, что его
жизнь стоит магнитофона.
На первый взгляд, гособвинитель называет лицо и даѐт краткую биографическую справку. Однако те речевые средства, с помощью которых
оформляется мысль, выбраны не случайно. Все они призваны вызвать сочувствие, сострадание к убитому, праведный гнев направить на преступников, убийц. А также есть и тактическая задача – расположить слушателей, обединить себя и присяжных. «Обычный парень» – значит, такой же,
как мы, один из нас. «Только 28 лет», «не успел обзавестись семьѐй»,
«проживал с матерью и сестрой» – эти словосочетания отличаются от сухой формулировки: 28-ми лет, холост, проживал с родителями. Подчѐркнут трагизм ситуации: ничего ещѐ не успел в жизни, не стал мужем, не ос-
39
тавил потомства, его смерть – горе для матери, сестры. В завершение фразы звучит оценка (его жизнь оборвалась нелепо) и сравнение, показывающее, в чѐм же эта нелепость: его жизнь стоит магнитофона.
Аналогичный пример.
Больше года назад наш небольшой город был потрясѐн. В своей собственной квартире убита семья. Три женщины: бабушка 70 лет, одинокая
женщина 42 лет и пятилетняя девочка.
Так начинается речь гособвинителя. Город не назван, охарактеризован как «наш» – оратор сразу показывает своѐ личное душевное участие в
переживаниях горожан и объединяет себя со слушателями. Как будто плеонастично (избыточно) выражение в своей собственной квартире. Но
именно этим обозначается нерв повествования: каков цинизм преступников! Нельзя себя чувствовать в безопасности даже дома! Обратим внимание, какая лексика выбрана для номинации жертв: не просто пол и воздаст,
а домашнее, родное слово бабушка, эпитет к слову женщина одинокая,
призванный подчеркнуть беззащитность. Судебный оратор лаконичными
средствами, не выделяя специального места для выражения эмоций, решает сразу несколько задач: сообщает информацию, демонстрирует свою позицию, привлекает на свою сторону слушателей (присяжных).
Прямо противоположным способом описания преступления является
чрезмерно подробное, до натурализма, описание деталей злодеяния. Думается, причина ошибок такого типа связана с тем, что гособвинитель строит
речь, излишне опираясь на протоколы допроса.
Как правило, лица, дающие показания, не имеют юридического образования, не всегда ориентируются в тонкостях квалификации. Подчас
это носители русского языка низкого уровня речевой культуры. Они владеют по преимуществу бытовой речью, для которой характерна эмоциональность, конкретно-предметная лексика и другие особенности, далѐкие
по стилю от профессиональной речи юриста. Поэтому при построении текста обвинительной речи гособвинитель должен отчѐтливо различать в материалах дела событийно-фактическую сторону и речевую. Задача юриста
в работе над текстом речи заключается, в частности, в умении перекладывать материал с разговорно-просторечного, жаргонного языка на язык
юридического документа. Бытовой или художественно-эмоциональный
стиль изложения неуместны.
Приведѐм пример такого рода.
Коляденко вышел, в ходе разборок с Репиным нанѐс удар кулаком по
лицу, затем подключился Тарасов и нанѐс потерпевшему несколько ударов
руками по голове в область лица. Репин упал, а Коляденко совместно с Тарасовым не смогли остановиться, продолжили наносить потерпевшему,
не оказывавшему никакого сопротивления, удары руками и ногами по голове и туловищу. Количество нанесѐнных ударов не помнят, т. к. наносили
примерно равное количество ударов. От ударов Тарасова, Коляденко у Репина всѐ лицо и голова были в крови, стало плохо. Коляденко сделал «бла-
40
городный поступок»: во дворе взял пластмассовый таз, набрал в него воды, вынес таз за ограду, дал Репину умыться. Затем Коляденко схватил
таз и с силой нанес Репину удар по голове, отчего таз сломался. Жестокости Тарасова и Коляденко, казалось, не было предела, они вновь стали
наносить Репину удары ногами по телу и голове, даже уже лежащему на
земле.
Гособвинитель должен был пересказать факты сухо – точно, без живописания, обобщая действия и соотнося их с определѐнной квалификацией. Данная же речь производит впечатление, что сам оратор наслаждается
своими эмоциями. Это ничего не добавляет к сути дела и вызывает отторжение у слушателей.
41
Вопрос 6
Частные приёмы, обеспечивающие действенность речи:
обращение и контактные реплики
Опытный гособвинитель, выступающий в суде присяжных, не забывает об адресате и постоянно обращается к присяжным. Обращение – это
простой, но эффективный приѐм, с помощью которого оратор держит внимание слушателей.
Присяжные! В этом зале судебных заседаний вы непосредственно
видели и слышали…
Государственный обвинитель может использовать приѐм, близкий к
обращению по способу воздействия, – это местоимение мы, с помощью
которого он не только показывает слушателям, что он их видит и адресует
им свою речь, но и – более того – объединяет себя со слушателями, сигнализирует, что он говорит не только от себя, а выражает чувства и мысли
всех присутствующих.
Уважаемые присяжные заседатели!
За то время, что длится слушание настоящего уголовного дела, все
мы перенеслись из стен зала суда в те далекие дни конца 2011 года, и все
мы стали как бы невольными участниками тех событий.
К сожалению, далеко не всегда убийц удаѐтся поймать, ещѐ труднее доказать их виновность. Так почему же мы сомневаемся, когда они
перед нами?
Важно, чтобы гособвинитель не забыл о приѐме и далее продолжал
поддерживать контакт:
Мы собрались здесь в зале суда для того, чтобы свершилось правосудие, и справедливость была восстановлена, чтобы виновные были наказаны.
…именно это место мы видели с вами на фотографиях…
Такую же роль играют контактные реплики (предложение вспомнить
факты и под.), а также местоимение вы:
Помните, после этого они ещѐ обсуждали, куда денут труп.
Вердикт, который вы вынесете в совещательной комнате…
Вы слышали, что подсудимый Данилов признает вину лишь
в уничтожении автомобиля…
Итак, контакт оратора со слушателями поддерживается с помощью
обращений, местоимений мы, вы, глагольных форм первого и второго лица
множественного числа.
42
Вопрос 7
Лексические ошибки в речи гособвинителя:
тавтология, плеоназм, стилистически окрашенная лексика
Действенность и эффективность речи государственного обвинителя
базируется на таких качествах речи, как точность, ясность, логичность,
выразительность и др.
Речевые ошибки, различного рода лексические недочѐты разрушают
достоинства ораторской речи.
Рассмотрим типичные лексические ошибки, встречающиеся в речи
государственного обвинителя.
Тавтология, неоправданный повтор.
Повтор может применяться как стилистический приѐм, но чаще он
является простой речевой (лексической) ошибкой, если не несѐт никакой
риторической нагрузки. Таковы тавтологичные, плеонастичные сочетания
– это ненужные повторы. Например:
…действие подсудимой квалифицировано как действие…
…вместе с хозяином квартиры, который шѐл тяжело. Тарасов и
Коляденко, которые предстали сегодня перед судом…
Нагнетание повторов может не только быть эстетически назойливым,
простой речевой ошибкой, но и превратиться в средство искажения картины преступления. Например, в одной из речей гособвинитель неоднократно и немотивированно повторяет фразу: Вину не признала.
Создаѐтся впечатление злостного преступника, хотя это
не соответствует обстоятельствам дела и характеру преступления, т. е. не
требует особо экспрессивной речи. Также надо помнить, что непризнание
вины является правом подсудимой.
От бесцельных повторов, не несущих риторической нагрузки, конечно, следует избавляться, редактировать текст выступления.
Плеоназмами называют слова и фразы, лишние по смыслу.
В бытовой речи мы нередко строим конструкции с избыточными
словами. Это объясняется нехваткой времени на формирование и речевое
выражение мысли: в бытовом диалоге нет возможности работать над точностью текста. Неправильно переносить эту привычку в текст документа, в
речь оратора. Примеры плеонастичного словоупотребления:
Дверь в квартиру была открыта, перед приехавшими по вызову сотрудниками милиции предстала следующая картина: на полу, возле входа
в квартиру, огромное пятно крови, в которой головой ко входу (…) лежит
хозяин квартиры.
Мы подчеркнули часть фразы, которая является избыточной,
не содержит важных сведений, еѐ следовало удалить.
Столь же плеонастичны следующие фразы:
В своей обвинительной речи я хочу остановиться лишь на тех обстоятельствах, которые бесспорно подтверждены допустимыми и
43
тщательно проверенными во время судебного следствия доказательствами.
…переходит пешеход Ивлев Б. Д.…
Затем подошло ещѐ несколько человек… Вся фраза плеонастична.
Лишним является то, что к делу не имеет отношения. Это могут быть
живописные, но не играющие роли в квалификации преступления подробности.
Стилистически окрашенная лексика (высокая, низкая).
Речь государственного обвинителя стилистически строга, в еѐ основе
лежит официально-деловой стиль. Пользоваться средствами других стилей, как мы уже говорили, возможно, однако надо быть уверенным, что
окрашенное высоким стилем или, напротив, сниженное слово в данном
контексте уместно. Обратимся к примерам.
Коррупция вновь и вновь, как зловещий феникс, встаѐт на пути развития мирового сообщества…
Поднимаясь по ступеням лестницы указанного дома, сотрудники
милиции лицезрели капли крови…
Художественные средства выразительности здесь неуместны.
… в воздухе крутился неопределѐнный предмет чѐрного цвета.
Выступающий знает, что говорит о человеке. Следовало назвать
прямо, без перифразы. Некорректно, неэтично и в отношении самого потерпевшего, его родственников: о человеке говорят как о предмете.
Избыточное словоупотребление (плеоназмы), неумелое использование стилистических средств выразительности – эти ошибки говорят в целом об отсутствии навыка точного словоупотребления, о невнимании к
слову, бытовой манере говорения и письма. Пример такого употребления:
Неумело пользуются предоставленной им властью.
Абстрактный негативный разговор о власти. Нарушение понятийной
точности. Что хотел сказать оратор? Какую власть он имел в виду? Незапланированные двусмысленности и комические ассоциации: в каком значении употреблено слово пользуются? Что можно представить, если подумать вслед за говорящим: неумело пользоваться властью – это плохо. А
если умело?!
Власть не та категория, о которой можно рассуждать столь небрежно. Следует различать власть, властные полномочия, должностные обязанности… Говорят: превысил должностные полномочия, ненадлежащим
образом выполнял служебные обязанности…
В качестве совета начинающим судебным ораторам можно напомнить: основной путь развития своих речевых данных, выработки чувства
слова – это чтение грамотных текстов (художественных, профессиональных, иных).
44
Вопрос 7
Орфоэпические и грамматические ошибки в речи гособвинителя
Наиболее грубой ошибкой является нарушение норм ударения.
В теории коммуникации есть понятие результаты общения. К ним относят
речевой успех, речевой провал, речевое самоубийство. Ошибка на ударение – грубая, непростительная ошибка в речи оратора. Она приводит оратора к речевому самоубийству. Необходимо отработать навык грамотного
произношения частотных слов, регулярно пользоваться словарями русского языка.
Разноместность и подвижность русского ударения затрудняют его
освоение. Носитель русского языка, воспитанный в малокультурной среде
(в первую очередь семейной, а подчас и профессиональной) не получает
навыка грамотного произношения многих слов и опрометчиво переносит
бытовые привычки в профессиональное общение.
Следует правильно произносить: договОр, договОры, дело возбужденО, досмОтровый отдел, прАвы и непрАвы, каталОг, некролОг, Обыски,
Обысков, осуждЁнный, осуждЁн, осужденА, осужденО, осужденЫ, привОд, принятА, срЕдства, по срЕдствам, со срЕдствами, экспЕрт, судмедэкспЕрт, ходАтайство, ходАтайствовать, БурЯтия, ЯкУтия.
Часто уровень культуры выдаѐт не профессиональная, а бытовая
лексика (привычка, вынесенная с детства). Приведѐм примеры нормативного ударения: дАло, свЁкла, цепОчка, отрезать нОжницами, в семьЮ,
нАчал, началА, нАчали, пОнял, понялА, пОняли.
Примеры ошибок:
Дело было возбУждено в отношении Голубевой. (Норма: возбужденО).
ВорвАлись из хулиганских побуждений. (Норма: ворвалИсь).
ВрУчены копии обвинительного заключения. (Норма: врученЫ).
Предоставили табель выходОв. (Норма: вЫходов).
Преступные деяния подтверждены совокупностью дОбытых и исследованных в ходе судебного заседания доказательств. (Норма: добЫтых,
но: дОбыто, дОбыты).
Двух потерпевших в суде так и не дождАлись. (Норма:
не дождалИсь).
Мы задАли вопрос. (Норма: мы зАдали).
Государственное обвинение занялО такую позицию… (Норма: зАняло).
ЗАнялся бизнесом… (Норма: занялсЯ).
Задержание подсудимого было до инструктажА. (Норма: инструктАжа).
Это те доказательства, которые он исклЮчит. (Норма: исключИт).
Заключение исклЮчим. (Норма: исключИм).
45
Они исклЮчены из числа доказательств. (Норма: исключенЫ).
Необходимо финансовое обеспечЕние. (Норма: обеспЕчение).
Ему предлОжили проехать в РОВД. (Норма: предложИли).
Был ли соблЮден порядок сопровождения? (Норма: соблюдЁн).
Как упрОстить поставленный вопрос? (Норма: упростИть).
Мы показали наиболее частотные и грубые ошибки. Существуют и
другие, в том числе региональные и индивидуальные ошибки.
Если посмотреть на речевые ошибки в историческом аспекте, т.е. с
точки зрения развития языковой единицы во времени, то к вариантам произношения возможен неоценочный подход. Поясним. Наличие в речи
ошибок говорит, в частности, о живом движении языка в целом. Языковая
норма находится в постоянном, почти независимом от носителей языка
движении.
Но мы в данном случае говорим о норме наших дней. С позиций
культуры речи нарушение нормы является ошибкой. И здесь мы сочетаем
как диахронический, так и синхронический подходы. Некоторые нормы
меняются относительно быстро, на протяжении жизни одного человека.
Прежде всего меняются нормы ударения и произношения. В наше время
бурных технических, политических, культурных изменений движется и
лексическая норма: слова меняют значение, стилистическую окраску.
В связи с вышесказанным представители публичных профессий обязаны не только обращаться к специальным словарям, но и следить за их
переизданиями, за изменением нормы в сознании носителей литературного
языка и кодификации – отображении этих изменений в словарях и справочниках по русскому языку.
Среди большого количества справочной литературы наиболее авторитетными являются издания Академии наук и еѐ институтов – Института
русского языка, Института языкознания.
Также важен год издания словаря. Что касается ударения и произношения, то они могут претерпевать изменения в течение десяти лет.
На это следует обращать внимание в спорных случаях.
В судебных выступлениях частотны фамилии, соответственно частотна ошибка в их употреблении, склонении. Наиболее распространена
ошибка не склонять фамилии, которые по правилам русского язык склоняются.
В силу типичности для русского языка окончания существительных
на -а, –я (типа: вода, земля) фамилии, оканчивающиеся на –а, –я, в
большинстве своѐм склоняются — и мужские, и женские. См. традиционные примеры: романс Абазы′, программа Игоря Кваши′, фильм Александра Митты′, выступление Татьяны Нáвки, участие Натальи Негόды, пособие Тюпы′ и т.д. Из контекста: «…вызывал на допрос Владимира
Полихáту» – это нормативное употребление.
46
В справочниках19 отмечается, что склоняются обычно славянские по
происхождению фамилии. Однако далеко не просто определить, славянская ли перед нами фамилия. Например, Глóба, Джигурдá, Нáвка. Кроме
того, наблюдение за современной, в том числе официальной речью – дикторов, корреспондентов, актѐров, т.е. подготовленных в языковом отношении специалистов, – показывает, что склоняемость охватывает более широкий пласт фамилий. Фактически склоняются фамилии, хорошо освоенные
русским
языком,
привычные,
«обкатанные»,
частотные
в употреблении. При этом язык-источник или положение ударения (на основе или на конце слова) решающего влияния на склоняемость не оказывают. В связи с этим фамилия россиянина Антона Кулибáбы′ должна
склоняться, независимо от места ударения, как склоняются фамилии
Джигурдá или Глúнка.
Представляют собой исключение и не склоняются в соответствии с
дворянской традицией XIX в. французские фамилии на -а, -я, а также непривычные, неосвоенные грузинские. Не могут склоняться украинские по
происхождению фамилии на -а, которые представляют собой застывшее
словосочетание с существительным в косвенном падеже: Забейворота,
Намнибока и под.
Наиболее известно правило склонения фамилий, оканчивающиеся на
согласный, их склоняемость зависит от принадлежности мужчине или
женщине: мужские фамилии на согласный склоняются, женские – нет. Нет
зависимости от конечной согласной и от языка-источника: английские, армянские, китайские, корейские, литовские, немецкие, тувинские, французские и др. – фамилии подчиняются правилам русского языка.
Например, фамилия Марчук склоняется, если еѐ носителем является
мужчина, и не склоняется, если относится к женщине. Аналогично:
Кóржинек, Рим, Цой, а также Личичан, Гу Чжун Цюань (склоняется последнее слово) и пр.
В завершение разговора об ошибках в речи государственного обвинителя следует сказать, что, несмотря на их разнотипность, основной причиной речевых просчѐтов и неудач является недостаточная языковая компетенция личности.
Над речью надо работать всю жизнь.
19
См.: Граудина Л. К., Ицкович В. А., Катлинская Л. П. Грамматическая правильность русской речи. М., 2004 ; Розенталь, Д. Э. Справочник по правописанию и литературной правке. М., 2006.
47
Заключение
Выступление государственного обвинителя в судебных прениях,
бесспорно, является одним из сложнейших жанров ораторского искусства.
Опыт государственных обвинителей наших дней показывает, что при
соответствующем приложении труда речь может быть действенной, убедительной, результативной.
Особое значение имеет композиция выступления, в каждом конкретном случае подобранная индивидуально, несмотря на то, что есть и известная типология обвинительной судебной речи.
Композиционные приѐмы, система доказательств должны ложиться
на грамотную литературную речь гособвинителя.
Тенденция создавать текст выступления по нормам письменной речи
делает речь труднодоступной непрофессиональному слушателю, присяжным. Чтение письменного по природе текста снижает воздействующую
функцию речи. Судебному оратору следует отчѐтливо понимать языковую
разницу между устной и письменной формами речи и не подменять текст
выступления в прениях текстом обвинительного заключения.
Сложность выступления в суде заключается и в том, что крайне непростым оказывается адресат речи. Фактически их несколько, каждый в
исходе дела заинтересован по-своему. Однако тщательное изучение обстоятельств дела, подготовка речи, опыт работы и практика выступлений в
прениях позволяют создавать убедительные речи для всех слушателей.
Современные судебные ораторы, в сравнении с ораторами XIX в.,
демонстрируют новую риторику, соответствующую правовым и эстетическим нормам нашего времени.
Неизменной остаѐтся только истина, выразим еѐ словами Аристотеля: слово – самое сильное оружие человека.
48
Литература
1.
Александров, А. С. Речь – понимание – доказывание в уголовном суде / А. С. Александров. – Н. Новгород, 2003.
2.
Александров, Д. Н. Риторика / Д. Н. Александров. – М. :
ЮНИТИ-ДАНА, 1999.
3.
Алексеев, Н. С. Ораторское искусство в суде / Н. С. Алексеев,
З. В. Макарова. – Л. : Изд-во Ленинградского университета, 1985.
4.
Анпилогова, Е. Е. Ориентация речи государственного обвинителя на подсудимого / Е. Е. Анпилогова // Проблемы становления гражданского общества : сборник статей V Международной научной студенческой
конференции, Иркутск, 24 марта 2017 г. – Иркутск : Иркутский юридический институт (филиал) Академии Ген. прокуратуры Рос. Федерации, 2017.
– Часть I. − С. 253–257.
5.
Арсеньев, Б. Обвинительная речь прокурора / Б. Арсеньев //
Социалистическая законность. – 1974. – № 9–10.
6.
Арсеньев, К. К. Русское судебное красноречие А. Ф. Кони
(1988 г.) / К. К. Арсеньев // Русская риторика : хрестоматия / авторсоставитель Л. К. Граудина. – М. : Просвещение : Учебная литература,
1996. – С. 380–381.
7.
Богин, Г. И. Модель языковой личности в ее отношении
к разновидностям текста : автореф. дис. … д-ра филол. наук / Г. И. Богин. –
Л., 1984.
8.
Большой толковый словарь русского языка: около 130 000 слов
/ гл. ред. С. А. Кузнецов. – СПб. : Норинт, 2003.
9.
Букчина, Б. З. Орфографический словарь русского языка /
Б. З. Букчина, И. К. Сазонова, Л. К. Чельцова. – 6-е изд. – М. : АСТ-ПРЕСС
КНИГА, 2010.
10. Васильев, В. Л. Психология ораторского мастерства государственного обвинителя : учебное пособие / В. Л. Васильев, И. А. Горьковая. –
СПб., 1996.
11. Введенская, Л. А. Риторика для юристов : учебное пособие /
Л. А. Введенская, Л. Г. Павлова. – Ростов н/Д : Феникс, 2007.
12. Гаврилов, В. В. Слово государственному обвинителю. Поддержание государственного обвинителя в суде / В. В. Гаврилов. – Саратов,
1998.
13. Гатауллин, З. Ш. Обоснование обвинения в прениях сторон /
З. Ш. Гатауллин // Российская юстиция. – 2009. – № 6. − С. 45–48.
14. Голев, Н. Д. Юридический аспект языка в лингвистическом освещении / Н. Д. Голев // Юрислингвистика-1. Проблемы и перспективы. –
Барнаул, 1999. – С. 11–58.
15. Головин, Б. Н. Основы культуры речи / Б. Н. Головин. – М. :
ЮНИТИ, 1988.
49
16. Граудина, Л. К. Грамматическая правильность русской речи.
Стилистический словарь вариантов / Л. К. Граудина, В. А. Ицкович,
Л. П. Катлинская. – 3-е изд. стер. – М. : Астрель : АСТ, 2004.
17. Граудина, Л. К. Отечественное судебное красноречие XIX –
нач. XX в.: образцы, достойные подражания / Л. К. Граудина // Журнал
российского права. – 1997. – № 5. – С. 137–139.
18. Громницкий, М. Ф. Роль прокурора на суде по делам уголовным (1896 г.) / М. Ф. Громницкий // Русская риторика : хрестоматия / автор-составитель Л. К. Граудина. – М. : Просвещение ; Учебная литература,
1996. – С. 381–382.
19. Далецкий, Ч. Риторика: заговори, и я скажу, кто ты : учебное
пособие / Ч. Далецкий. – М. : Омега-Л, 2004.
20. Даль, В. И. Толковый словарь живого великорусского языка :
Т. 1–4 / В. И. Даль. – М. : Русский язык, 1978–1980.
21. Девяткина, В. В. Некоторые штрихи к речевому портрету государственного обвинителя / М. Ф. Громницкий // Проблемы речевой коммуникации : межвуз. сб. науч. тр. / под ред. М. А. Кормилицыной,
О. Б. Сиротининой. – Саратов, 2009. – Вып. 9. – С. 154–160.
22. Есина, А. С. Теоретические и прикладные аспекты деятельности прокурора по поддержанию государственного обвинения в суде первой
инстанции [Электронный ресурс] / А. С. Есина, М. Э. Семененко. – Справочная правовая система «КонсультантПлюс».
23. Ивакина, Н. Н. Основы судебного красноречия. Риторика для
юристов : учебное пособие / Н. Н. Ивакина. – 2-е изд. – М., 2007.
24. Иванова, Т. Ф. Новый орфоэпический словарь русского языка.
Произношение. Ударение. Грамматические формы / Т. Ф. Иванова. – 5-е
изд., стереотип. – М. : Русский язык – Медиа : Дрофа, 2008.
25. Караулов, Ю. Н. Русский язык и языковая личность /
Ю. Н. Караулов. – М. : Наука, 1987.
26. Кириллова, Н. П. Процессуальные и криминалистические особенности поддержания государственного обвинения в суде первой инстанции / Н. П. Кириллова. – СПб., 1996.
27. Китаева, Т. В. Судебная речь / Т. В. Китаева. – Минск, 2008.
28. Кожина, М. Н. Стилистика русского языка : учебник /
М. Н. Кожина, Л. Р. Дускаева, В. А. Салимовский. – 3-е изд. – М. : ФЛИНТА : Наука, 2012.
29. Кони, А. Ф. Избранные труды и речи / А. Ф. Кони ; сост.
И. В. Потапчук. – Тула : Автограф, 2000.
30. Куликова, Г. Л. Речевые стратегии, тактики и этика прокурорского работника // Этика прокурора : пособие / Г. Л. Куликова и др. ; отв.
ред. Г. Л. Куликова ; Академия Ген. прокуратуры Рос. Федерации. – М.,
2012. – С. 84–91.
31. Культура парламентской речи. – М. : Наука, 1994. – 361 с.
50
32. Культура русской речи : учебник для вузов / под ред. проф.
Л. К. Граудиной и Е. Н. Ширяева. – М. : НОРМА, 2008.
33. Лингвистический энциклопедический словарь / под ред.
В. И. Ярцева. – 2-е изд., испр. и доп. – М. : Большая российская энциклопедия, 2002.
34. Луцкий, К. Л. Судебное красноречие / К. Л. Луцкий // Судебное красноречие русских юристов прошлого. – М. : Фемида, 1992. –
С. 175–212.
35. Мельник, В. В. Искусство доказывания в состязательном уголовном процессе / В. В. Мельник. – М., 2000.
36. Мельник, В. В. Судебная речь государственного обвинителя :
методическое пособие / В. В. Мельник, Н. Ю. Решетова. – М., 1994.
37. Михайловская, Н. Г.
Искусство
судебного
оратора
/
Н. Г. Михайловская, В. В. Одинцов. – М., 1981.
38. Михальская, А. К. Основы риторики: мысль и слово : учебное
пособие / А. К. Михальская. – М. : Дрофа, 2001.
39. Михальская А. К. Русский Сократ : лекции по сравнительноисторической риторике / А. К. Михальская − М. : Academia, 1996. − 192 с.
40. Михальская, А. К. Русский язык. Риторика / А. К. Михальская.
– М., 2011.
41. Моисеева, Т. В. Прения сторон – условие, обеспечивающее
объективность присяжных заседателей / Т. В. Моисеева // Российская юстиция. – 2010. – № 11.
42. Мыцыков, А. Я. Язык в профессиональной деятельности прокурора : учебно-методическое пособие / А. Я. Мыцыков, В. И. Карягина ;
Академия Ген. прокуратуры Рос. Федерации. – М., 2013.
43. Новейший словарь иностранных слов и выражений. – М. : АСТ
; Мн. : Харвест, 2002.
44. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка /
под ред. Ю. Д. Апресяна. – 2-е изд., испр. и доп. – М. : Школа «Языки славянской культуры», 2003.
45. Новый орфографический словарь-справочник русского языка /
отв. ред. В. В. Бурцева. – 3-е изд., стереотип. – М. : Русский язык, 2002.
46. Новый словарь иностранных слов [Электронный ресурс] / by
EdwART, 2009. – URL: http://taina.kz/dic.nsf/dic_fwords/1398
47. Ножин, Е. А. Основы советского ораторского искусства /
Е. А. Ножин. – М., 1973.
48. Ожегов, С. И. Толковый словарь русского языка: 80 слов и
фразеологических выражений / С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова ; Российская
академия наук ; Институт русского языка им. В. В. Виноградова. – 4-е изд.,
доп. – М. : Азбуковник, 1999.
49. Орфографический словарь русского языка / отв. ред.
В. В. Лопатин. – 35 изд., стереотип. – М. : Русский язык, 2000.
51
50. Орфоэпический словарь русского языка: произношение, ударение, грамматические формы / С. Н. Борунова, В. Л. Воронцова,
Н. А. Еськова ; под ред. Р. И. Аванесова ; РАН. Институт русского языка. –
6-е изд. – М. : Русский язык, 2001.
51. Панасюк, А. Ю. Как убеждать в своей правоте: современные
технологии убеждающего воздействия / А. Ю. Панасюк. – М., 2001.
52. Пашин, С. А. Психология судебных прений / С. А. Пашин //
Юридическая психология. – 2008. – № 1.
53. Петров, О. В. Основы судебного красноречия : учебное пособие / О. В. Петров. – М. : ТК Велби : Проспект, 2008.
54. Петров, О. В. Риторика : учебное пособие / О. В. Петров. – М.,
2001.
55. Питерцев, С. К. Составление обвинительного заключения :
учебное пособие / С. К. Питерцев. – 4-е изд., стереотип. – СПб., 1998.
56. Плиткина, К. В. Противодействие процессуальных противников: речь государственного обвинителя, ориентированная на защитника /
К. В. Плиткина // Проблемы становления гражданского общества : сборник
статей V Международной научной студенческой конференции, Иркутск,
24 марта 2017 г. – Иркутск : Иркутский юридический институт (филиал)
Академии Ген. прокуратуры Рос. Федерации, 2017. – Часть I. − С. 280–284.
57. Плотникова, Т. В. Судебное красноречие / Т. В. Плотников //
XII Державинские чтения : материалы научной конференции преподавателей и аспирантов, февраль 2007 г. / Институт права. Академия гуманитарного и социального образования
– Тамбов : Изд-во ТГУ
им. Г. Р. Державина, 2007. – С. 55–57.
58. Погодин, Б. С. Обвинение в суде присяжных в российском уголовном процессе : дис. … канд. юрид. наук / Б. С. Погодин. – Саратов,
2001.
59. Поддержание государственного обвинения в суде с участием
присяжных заседателей : научно-практическое пособие / под ред.
С. И. Герасимова. – М. : НИИ проблем укрепления законности и правопорядка, 2002.
60. Порубов, Н. И. Риторика : учебное пособие / Н. И. Порубов. –
Минск : Высшая школа, 2001.
61. Радов, В. В. Речевые приѐмы поддержания логичности в речи
государственного обвинителя по многоэпизодному делу / В. В. Радов,
Д. В. Козулина // Проблемы становления гражданского общества : сборник
статей V Международной научной студенческой конференции, Иркутск,
24 марта 2017 г. – Иркутск : Иркутский юридический институт (филиал)
Академии Ген. прокуратуры Рос. Федерации, 2017. – Часть I. − С. 284–288.
62. Рождественский, Ю. В. Принципы современной риторики /
Ю. В. Рождественский; под ред. В. И. Аннушкина. – М. : Флинта : Наука,
2003.
52
63. Рождественский, Ю. В. Теория риторики / Ю. В. Рождественский. – 2-е изд., испр. – М. : Добросвет, 1999.
64. Розенталь, Д. Э. Словарь трудностей русского языка /
Д. Э. Розенталь, М. А. Теленкова. – 7-е изд. – М. : Русский язык, 2000.
65. Розенталь, Д. Э. Справочник по правописанию и литературной
правке / Д. Э. Розенталь ; под ред. И. Б. Голуб. – 11-е изд. – М. : Айриспресс, 2006.
66. Розенталь, Д. Э. Управление в русском языке / Д. Э. Розенталь.
– М. : Русский язык, 2003.
67. Розенталь, Д. Э. Справочник по русскому языку: правописание,
произношение,
литературное
редактирование
/
Д. Э. Розенталь,
Е. В. Джанджакова, Н. П. Кабанова. – 8-е изд. – М. : Айрис-пресс, 2012.
68. Романова, Е. Р. Специфика речевой деятельности государственного обвинителя в суде присяжных / Е. Р. Романова, М. А. Морозов,
А. А. Шмакова // Проблемы становления гражданского общества : сборник
статей V Международной научной студенческой конференции, Иркутск,
24 марта 2017 г. – Иркутск : Иркутский юридический институт (филиал)
Академии Ген. прокуратуры Рос. Федерации, 2017. – Часть I. − С. 290–295.
69. Русская риторика : хрестоматия / автор-составитель
Л. К. Граудина. – М. : Просвещение : Учебная литература, 1996.
70. Рябова, Л. Г. Культура речи государственного обвинителя //
Участие государственного обвинителя в прениях сторон : учебнометодическое пособие / авт.-сост.: И. В. Блинова, И. В. Литвинова,
В. П. Любушкина, Л. Г. Рябова ; рук. авт. коллектива И. В. Литвинова. –
Иркутск : ИЮИ Ген. прокуратуры Рос. Федерации, 2003. – С. 47–64.
71. Рябова, Л. Г. Культура устной и письменной речи прокурорского работника : учебное пособие / Л. Г. Рябова. – Иркутск : Иркутский
юридический институт (филиал) Академии Ген. прокуратуры Рос. Федерации, 2010.
72. Рябова Л. Г. Публичная речь государственного обвинителя в
суде / Л. Г. Рябова. − Иркутск : Иркутский юридический институт (филиал)
Академии Ген. прокуратуры Рос. Федерации, 2013. − 131 с.
73. Сергеич, П. Искусство речи в суде / П. Сергеич. – 5-е издание.
– М. : Автограф, 2008.
74.
Словарь русского языка : В 4-х т. / под ред. А. П. Евгеньевой. –
4-е изд., стериотип. – М. : Русский язык, 1999.
75.
Современный словарь иностранных слов : около 20 000 слов. –
2-е изд., стер. – М. : Русский язык, 1999.
76.
Стилистический энциклопедический словарь русского языка /
под ред. М. Н. Кожиной. – М. : Флинта : Наука, 2011. – 696 с.
77.
Судебное красноречие русских юристов прошлого. – М. : Фемида, 1992.
78.
Судебные речи известных русских юристов : сборник. – М. :
Юрайт, 2010.
53
79. Судебные речи советских обвинителей : сборник / авторысост.: Г. Н. Александров, Э. А. Финн. – М. : Юридическая литература,
1965.
80. Тапхаров, А. С. Речевые просчѐты государственного обвинителя: ложный пафос / А. С. Тапхаров // Проблемы становления гражданского
общества : сборник статей III Международной научной студенческой конференции, Иркутск, 27 марта 2015 г. – Иркутск : Иркутский юридический
институт (филиал) Академии Ген. прокуратуры Рос. Федерации, 2015. −
Часть III. − С. 295–299.
81. Толковый словарь современного русского языка : Языковые
изменения конца XX столетия / под ред. Г. Н. Скляревской. – М. : Астрель : АСТ, 2001.
82. Трунов, И. Л. Искусство речи в суде присяжных : учеб.практич. пособие / И. Л. Трунов, В. В. Мельник. – 2-е изд., перераб и доп. –
М. : Юрайт : ИД Юрайт, 2012.
83. Участие государственного обвинителя в прениях сторон :
учебно-методическое пособие / авт.-сост. И. В. Блинова, И. В. Литвинова,
В. П. Любушкина, Л. Г. Рябова ; рук. авт. коллектива И. В. Литвинова. –
Иркутск : ИЮИ Ген. прокуратуры Рос. Федерации, 2003.
84. Участие прокурора в судебном допросе / авт.-сост.
И. В. Блинова, Е. М. Варпаховская, М. В. Давыдова, В. П. Любушкина. –
Рук. авт. коллектива И. В. Блинова. – Иркутск : Иркутский институт повышения квалификации прокурорских работников Ген. прокуратуры Рос.
Федерации, 2004.
85. Фасмер, М. Этимологический словарь русского языка : в 4 т. /
М. Фасмер. – М. : Прогресс, 1987.
86. Черных, М. С. Дискурсивные особенности речи государственного обвинителя, обращѐнной к подсудимому / М. С. Черных // Проблемы
становления гражданского общества : сборник статей III Международной
научной студенческой конференции, Иркутск, 27 марта 2015 г. – Иркутск :
Иркутский юридический институт (филиал) Академии Ген. прокуратуры
Рос. Федерации, 2015. – Часть III. − С. 302–306.
87. Этика прокурора : пособие / Г. Л. Куликова и др. ; отв. ред.
Г. Л. Куликова ; Акад. Ген. прокуратуры Российской Федерации. – М.,
2012.
88. Юрислингвистика [Электронный ресурс] / под ред.
Н. Д. Голева. – Барнаул, 1999–2010. – № 1–9. – URL: http://siberiaexpert.com/load/
89. Юрьева, С. В. Возможности высказывания от первого лица в
речи государственного обвинителя / С. В. Юрьева // Проблемы становления гражданского общества : сборник статей III Международной научной
студенческой конференции, Иркутск, 27 марта 2015 г. – Иркутск : Иркутский юридический институт (филиал) Академии Ген. прокуратуры Рос.
Федерации, 2015. − Часть III. − С. 310–313.
54
90. Янькова, Ю. А. Риторический вопрос в речи государственного
обвинителя / Ю. А. Янькова // Проблемы становления гражданского общества : сборник статей III Международной научной студенческой конференции, Иркутск, 27 марта 2015 г. – Иркутск : Иркутский юридический институт (филиал) Академии Ген. прокуратуры Рос. Федерации, 2015. –
Часть III. − С. 316–318.
Электронные ресурсы:
91. Грамота.ру (gramota.ru) – справочно-информационный портал
«Русский язык».
55
Учебное издание
Рябова Людмила Генриховна,
доцент кафедры общегуманитарных и социально-экономических дисциплин
Иркутского юридического института (филиала) Академии
Генеральной прокуратуры Российской Федерации,
кандидат филологических наук, доцент
Культура публичного выступления в суде
Фондовая лекция
Подписано в печать 07.11.2017.
Формат 60х84 1/16. Уч.-изд. л. 2,9. Усл. печ. л. 3,25.
Тираж 150 экз. Заказ № 614.
Иркутский юридический институт
(филиал) Академии Генеральной прокуратуры
Российской Федерации,
664035, г. Иркутск, ул. Шевцова, 1.
